Михаил Юрьев. Крепость Россия. — “Главная тема”, 2004, № 2, декабрь.
“Предлагая нашим читателям для обсуждения текст М. Юрьева „Крепость Россия”, редакция сообщает, что неполный и неотредактированный текст под аналогичным названием, напечатанный ранее еженедельником „Новая газета”, был украден и опубликован без согласия автора”.
Олег Яницкий. О бедности как социальном явлении. — “ИНDЕКС/Досье на цензуру”, 2004, № 21.
“Терпение тесно связано с переживанием человеком различных этапов своей жизни, ее поворотных точек и в конечном счете с ожиданием смерти, страхом смерти. Проблема состоит в том, что для малоимущих эти этапы и общая жизненная дистанция постепенно сокращаются. Однако человек не хочет этого осознавать хотя бы потому, что его деды, прадеды и ближайшее окружение жили долго, и он неосознанно ориентируется на этот жизненный цикл, в то время как среда обитания уже отмерила ему гораздо более короткий жизненный срок”.
Составитель Андрей Василевский.
“Дружба народов”, “Континент”, “Наше наследие”,
“Новое литературное обозрение”, “Октябрь”, “Отечественные записки”,
“Рубеж”, “Слово-Word”
Граф А. Х. Бенкендорф. Мое путешествие на край ночи и к границам Китая (фрагмент мемуаров). Перевод с французского М. А. Авады (подстрочник); литературная подготовка текста Л. М. Смирнова; публикация и примечания М. В. Сидоровой. — “Наше наследие”, 2004, № 71-72.
“С. М. Волконский, внук знаменитого декабриста (и, кстати, правнук “деспота”. — П. К. ), в своих воспоминаниях как-то заметил: „Если есть фигуры, ждущие оценки, то Бенкендорф ждет переоценки” <���…> Практически все декабристы в своих воспоминаниях отмечали доброту и сердоболие шефа жандармов”.
Ссылки, извините за каламбур, на книги, изданные еще в брежневско-андроповское время (главным образом в Иркутске), тут приводятся.
Марина Сидорова напоминает (а на самом деле открывает заново ) — о реальном, а не сформированном усилиями Герцена и других “вольнодумцев” образе графа. В предваряющем публикацию очерке “Новооткрытые мемуары графа Бенкендорфа как исторический источник” подробно рассказано о структуре документа, его временнбых границах. Здесь особо акцентируется тот факт, что “мемуары Бенкендорфа являются во многих случаях единственным источником сведений о достаточно важных событиях, о которых до сих пор было известно очень мало. Прежде всего это касается административно-инспекторской экспедиции по России 1802 — 1803 годов под руководством генерала Е. М. Спренгпортена”.
Мемуары отважного генерала Отечественной войны и покровителя историков оказались самым познавательно-увлекательным, неожиданным и забавным моим чтением в этом месяце. У Александра Христофоровича — живой глаз, цепкая память, недюжинное понимание географии и знание отечественной истории. А также — таланты Казановы и выносливость Пржевальского. За время тяжелого путешествия он на все обращал внимание: начиная с обычаев какого-нибудь малочисленного племени или особенностей ландшафта, кончая любой мало-мальски интересной юбкой. По этой части он меня даже несколько напугал своей неутомимостью. Дотошность его описаний поразительна. Я все вспоминал, где мне встречался подобный тон, — и вспомнил: “Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо”. То же внимание ко всему, та же жажда жизни.
Надеюсь, редакция “Нашего наследия” издаст воспоминания Бенкендорфа отдельной книгой — как издавала она дневники и воспоминания членов славной семьи князей Васильчиковых и многое другое, столь же ценное.
Андрей Битов. Мой дедушка Чехов и прадедушка Пушкин. — “Рубеж”, Владивосток. Альманах. 2004, № 5.
Судя по всему, это уже третья публикация битовского эссе (см.: “Литература”, 2004, № 36 и “Новая газета”, 2004, № 49).
“Все силы у [Чехова] ушли на путешествие по будущему Гулагу. Он написал книгу „Остров Сахалин”, которую, кроме специалистов, никто не прочитал, как и пушкинскую „Историю Пугачева”. Пушкина сочли историей, а Чехова — географией. В России же эти два предмета неразделимы. <���…> В 2002 году мне выпал шанс повторить чеховский маршрут (Сахалинская экспедиция, организованная Русским ПЕН-центром и альманахом „Рубеж”. — П. К. ) с одной принципиальной разницей: я не доехал до Сахалина, а долетел — не месяц в пути, а несколько часов. И проехал я Сахалин навстречу Чехову не с севера на юг, а с юга на север и не на лошадях, а на вездеходе. Дорог не было, как и при Чехове. Лошадей не было. Я сидел в кабине с водителем, меня везли бережно, как яичко, и, однако, путешествие считалось экстремальным. Как же тогда квалифицировать чеховское путешествие? Подвиг. Чехов бы никогда такого слова о себе не употребил”.
Читать дальше
