Нам вряд ли запомнится, кто нас поил
И что мы тут ели и пили,
Останется в памяти серый Каир,
Дома из песка и из пыли.
Араб на верблюде, в цветастой чалме,
Застывший, как часть пирамиды,
И древний, щербатый, на древнем холме
Приставленный к вечности идол.
шаг змеи
Стрекотунья белобока…
А. С. Пушкин.
Тебе гостей сулит сорока,
А нам совсем не до гостей,
Нам от себя самих морока.
Да, скифы мы! Да, мы рабы!
И вот в Египте мы, заразы.
В нас сфинкс глядится пустоглазый
Неотвратимостью судьбы.
Луксор
1
Карнак подобен небосводу.
Он заключил в себя природу,
Он вечности принадлежит.
А вечность вещь такого рода,
О ней болтать не надлежит.
2
Гнет судьбы, ломает кости,
Прошибает до мосла,
Чтобы оставались после
Благовонные масла.
Дух преображался в стих,
И отбрасывался жмых.
пустыня-5
Я, улыбаясь без причин,
Скажу вам робко:
— Из-за скопления машин
В Сахаре пробка!
Не вздумайте меня стыдить —
Как врет, каналья! —
Про пробку может подтвердить
Моя Наталья.
пляж
Бескрайний пляж.
Возьми и ляжь.
Тогда увидишь два следа —
Мы по песку пришли сюда,
Где море родниковой чистоты
И в целом море я и ты.
Прощанье с морем
Т. В. К.
Оно всегда являлось вдруг,
Когда его почти не ждали, —
Огромный синий полукруг
И с небом слившиеся дали.
Соединенная без шва,
Переливалась и сияла
Небес и моря синева,
И это сердце потрясало.
И я по серпантину вниз
Все ускоряю бег летящий,
Но вдруг открывшийся сюрприз
Внезапно исчезал за чащей.
Исчезнет и опять мелькнет
Всего на миг полоской тонкой.
А если вовсе не придет,
Как на свидание девчонка?
Стоять у моря под окном,
Страдать и изнывать часами,
Кому-то там кричать: макнем!
Куда-то плыть под парусами.
Не будет этого. Конец.
Все. Я выбрасываю ласты.
До возвращения колец!
Приходит час разлуки. Баста.
Прощай, зеленая волна!
Ах, море, море, ты ли, ты ли...
Прочти записочку. Она
Тебе отправлена в бутыли.
Прочти записочку, прочти,
Ведь ты такое голубое.
Прощанье с морем — что почти
Прощание с самим собою.
В разрезе море, как змея, —
Извилистые волн барашки,
Где каждый гребень — это я
И волны дней ушедших Сашки.
Я в прошлом, позапрошлом дне,
И это все мои фантомы,
Бегущие в морской волне
Изгибы голубого тона.
Фантомы, шелуха, лузга,
Уже не я, а пена, накипь.
Накатятся на берега,
Потом уйдут в песок и... на фиг!
Солнцев Роман Харисович (1939 — 2007). Окончил физмат Казанского университета. Поэт, прозаик, драматург, главный редактор журнала “День и ночь”. Автор книг, вышедших в Москве и Сибири.
ПОЧЕМУ СТАРИК ПЛАКАЛ...
1
Мне часто снится отец на молочно-белом из-за росы, светящемся лугу... Или это облако под ним? А может быть, я в мыслях своих поместил старика на пьедестал, выплавив в огне эту мерцающую плоскость из миллионов стреляных гильз и штыков Великой войны? Во сне трудно разглядеть.
Или это всего лишь оконные рамы, положенные друг на дружку, — помню, когда последний раз переезжали из плохонькой избы в избу получше, такая вот горка во дворе сверкала... но как на ней устоит человек? Да провалится через стекло... Разве что птичка-синичка...
Но ведь и отец сейчас вроде этой птички-синички. А может быть, и еще легче. Ведь моего отца давно нету на свете.
В молодости я мечтал прославиться и явиться пред его очи, об этом были сладкие сны. Не сумел. А теперь он мне снится, когда дела у меня плохи...
И вот думаю: неужто он был прав? Я невезуч, малодушен... недостаточно во мне, как он говорил, тимера — железа. Если и есть какой-то талантик, его недостаточно, чтобы стать человеком, уважающим себя, да еще с претензиями прокатиться перед родными на белом коне с серебряными стременами — пусть даже мысленно, после рюмки водки...
Читать дальше
