Иосиф Гольман - Хранитель Реки

Они поставили «Патрол» на стоянку, где уже ночевало довольно много машин. Платить надо было там же: на выходе стояли обычные парковочные автоматы. «И тут эконом-вариант», – снова оценил хозяйственный Ефим Аркадьевич.

Путешественники взяли в руки свои узлы и пошли к невысокому, скупо освещенному дому, возле которого стояла стайка таких же, наверное, бедолаг-ночлежников. В единственном подъезде на свете тоже экономили, а половицы были такие скрипучие, как будто последний ремонт делали еще при императоре Вильгельме.

Короче, все устроило здесь Береславского, не расположенного тратить лишние деньги.

Все, кроме цены. Потому что в чеке сообщалось, что за ночлег за два номера следует заплатить …без малого шестьсот (!!!) евро. Чуть не взвыв от досады (деваться уже было некуда), Береславский достал кредитку.

Утром, едва проснувшись, подошел к окну своего ничем особо не примечательного номера. Выглянул на улицу. Внизу была разбита огромная цветочная клумба. На зеленом фоне красными цветами-гвоздиками нарисована гигантская пятиконечная звезда.

Где-то Ефим уже нечто подобное видел. Он выскочил в коридор, прошелся мимо номеров. Дом был не только старым, но и роскошным, хотя роскошь была, если так можно сказать, покрыта патиной времени.

Еще через пару минут Береславский уже точно знал, что за дешевенький мотель он принял последний дворец династии Гогенцоллернов, известный еще и тем, что именно в нем жили лидеры стран антигитлеровской коалиции, приехавшие на Потсдамскую конференцию, выстраивать отношения в послевоенном мире. А сам он жил, оказывается, совсем рядом с номером дядюшки Джо, Иосифа Сталина, что и объясняло стоимость проживания.

Как ни странно, открытие примирило Ефима Аркадьевича со вчерашней безобразной растратой. Все ж таки – приключение, а за приключения надо платить.

Тут и женщины проснулись.

После завтрака в уютном внутреннем дворике пошли гулять по территории. Такой необъятной, даже с собственным озером, что туристам выдавали велосипеды, чтоб можно было ее объехать. А еще в старинном дворце проходила конференция по автомобилям-гибридам. Сами они – в качестве доступных для разглядывания и обтрагивания экспонатов – стояли там же, во дворе.

Короче, покинули наши путешественники «мотель» только во второй половине дня.

Теперь их путь лежал на юго-юго-запад, автобаны – с неограниченной скоростью движения – плавно переходили один в другой. До ночи миновали Брауншвейг, Геттинген, Кассель, Фульду, Карлсруэ. Именно миновали: стремительные автобаны обходили города стороной, оставляя взору путешественников только длинные и высокие шумозащитные экраны.

За Карлсруэ свернули правее и пересекли французскую границу, благо это было несложно, никаких формальностей вообще. Теперь по таким же автобанам с такими же экранами понеслись по Франции. Разницы – никакой, разве что названия городов другие: Страсбург, Мюлюз, Безансон, Лион, Ним.

– Когда обратно поедем – только по проселочным дорогам, – пообещал Ефим.

– Знаю я тебя, – не поверила супругу Наталья. – Опять будем нестись как оглашенные, без остановок.

Наталья, несомненно, знала, что говорила: следующую ночь, точнее, ее невеликий остаток они провели в крошечной гостиничке в южнофранцузской деревеньке, преодолев более полутора тысяч километров за перегон.

Деревня была выбрана не случайно: в двадцати километрах от нее расположился ничем особо не примечательный городок. Разве что – наличием в нем того самого третьестепенного художественного аукциона, на котором некий неведомый Ефиму гражданин Rumiantseff продал, а плутоватый гражданин Велесов приобрел картины известного русского художника Ивана Ивановича Шишкина.

Утром быстро позавтракали: Береславского уже охватил охотничий азарт. Завтрак туристам подавал сам хозяин гостиницы – хотел посмотреть на безумных русских, приехавших прямо со своей таежной родины. Правда, на вполне цивилизованном транспортном средстве.

Еще через полчаса вся команда была уже в означенном городке.

«Патрол» припарковали на крошечной, мощенной гладким булыжником площади, у края которой нашлись пустые размеченные места.

Городок, несмотря на утро, уже был весь разморен зноем. И насыщен цветочными запахами. Цветы были везде: на земле – в вазонах и газонах, на стенах домов, на фонарных столбах и даже на крышах, благо выше трех этажей здешние строители сооружений не возводили. Пьянящий аромат сводил с ума. «Живут же люди!» – позавидовал местным жителям Ефим, вспомнив московское лето, в котором жарево имелось, а вот такого цветочного рая – нет. Хотя местных жителей как раз видно и не было. Все попрятались от зноя в прохладную естественную тень или искусственную кондиционированную свежесть.