Кира Буренина - Маска счастья

Миша, как всегда, неторопливо покачал головой и пустился в детальные объяснения, почему агенту ФБР уйти не удастся. Бросив на столе остатки хлеба и колбасы, все еще дискутируя, отец и сын удалились в гостиную, откуда уже доносились звуки пальбы и вопли. Свету почему-то затошнило, она еле добрела до спальни, рухнула на кровать, натянула подушку на голову и крепко зажмурилась. Перед глазами мелькали сцены из спектакля, фрагменты ночного города, звучный голос Германа Кирилловича… Но все затмевали объедки колбасы на столе…

«И это – моя жизнь! – простонала она в подушку. – Я же еще не столетняя бабка, а как живу? Что имею? Мужа-зануду, чья зарплата в два раза меньше моей, сына-балбеса, работу на износ!»

Ей не хватало воздуха, спазмы сжимали горло. «Пойду, назло всему – пойду! Пойду завтра в театр».

Успокоенная принятым решением, Светлана незаметно заснула. Утром она вскочила необычайно рано. Взбудораженная, она трясущимися руками просыпала сахар, роняла ложки, никак не могла сварить кофе. «Успокойся, это всего лишь театр, – уговаривала она себя. – Я же не к любовнику еду».

Но что-то трепетало внутри, не давало возможности сосредоточиться на привычных домашних вещах. Света безбожно пересолила борщ, надавала подзатыльников сыну, вернувшемуся с улицы в грязных кроссовках, и никак не могла сообразить, какой список продуктов написать мужу. «Скорее!» – нетерпеливо подгоняла она часы, но стрелки двигались, как назло, едва-едва. Наконец, вымотанная ожиданием, в пять вечера она поцеловала холодными губами мужа в щеку:

– Я на деловые переговоры, вернусь поздно.

Миша невозмутимо кивнул, не отрываясь от программы новостей. Увидев долговязую фигуру у здания «Ленкома», Светлана замедлила свой стремительный шаг и глубоко вздохнула.

«Как в омут головой», – не к месту вспомнилась фраза.

Герман Кириллович, радостно улыбаясь, встретил приближающуюся Светлану. Сегодня он был еще более похож на Эйнштейна, ветер трепал пушистую седую шевелюру.

– Я очень рад вас видеть, – сказал он, целуя ее ледяные руки.

А потом все завертелось в невероятной карусели. Великолепный сюжет, гениальные артисты, московский бомонд в зале, корзины цветов, шампанское в антракте, изумительные туалеты дам – не из торгового центра, а от настоящих кутюрье, ужин с артистами после спектакля – все это стремительно закружилось перед ней. Удивительнее всего было уважение окружающих к спутнику Светы – ему улыбались, почтительно кланялись. Это почтение распространялось и на Светлану.

– Кто это такая? – шелестело в толпе.

Выходя из дамской комнаты, Светлана налетела на своего шефа.

– Света, как вы сюда попали? – Его удивление было неподдельным.

– Меня пригласил Герман Кириллович, – по привычке отчиталась Света.

– Кто это? – недоуменно поднял брови шеф.

Света кивнула в сторону зала и постаралась побыстрее исчезнуть.

В половине второго ночи, когда Светлана призналась, что устала, Герман Кириллович настоял на том, чтобы проводить ее до дома. Они вышли из театра, тут же невдалеке заурчала машина и, ослепляя ярким светом фар, подъехала к ним.

– Спасибо вам огромное, у меня давно не было такого праздника, – сказала Светлана. – Подобное было со мной только однажды, когда мама достала билет на елку в Кремль. Там было так хорошо!

Тронутый ее признанием, Герман Кириллович только крепко сжал ее пальцы.

– Знаете, – оживилась вдруг Светлана, – у меня есть чем ответить! Я приглашаю вас завтра на открытие ночного клуба!

– «Эркюль Пуаро?» – И Герман Кириллович заскрипел глянцевой карточкой приглашения.

Светлана сникла – сюрприза не получилось.

– Вы придете? – поинтересовался между тем ее спутник.

– Не знаю, – она была в смятении.

– Я буду очень ждать, – бархатным голосом произнес мужчина, помогая ей выйти из остановившейся у ее подъезда машины.

– Наконец-то! – встретил ее у порога муж.

Светлана застыла в ужасе: «Он все знает!»

Негнущимися пальцами она стала расстегивать плащ:

– Что-то случилось?

– Витька заболел! Температура – тридцать девять, я ему дал лекарства. Сейчас он спит. Наверное, заразился от кого-нибудь в школе…

Не дослушав, Света вошла в комнату к сыну. Там было тихо, горел ночник, тикали часы. Присев на кровать, она глубоко и с облегчением вздохнула. Хорошо, что теперь не надо мучиться, разрываться, решать, идти или нет. Все встало на свои места. Она остается дома, как примерная мать рядом с заболевшим сыном. Приглашение пропадет, конечно, но ничего не поделаешь. Зато душа на месте. Света поправила одеяло на разметавшемся во сне Витьке и пошла на кухню.