Кира Буренина - Маска счастья

Анжела внимательно посмотрела на нас и произнесла первый тост:

– Много у меня за лето бывает людей, да вот к Альке прикипела я сердцем. Хорошая ты девчонка. Я хочу выпить за то, чтобы у тебя были любовь, счастье и чтобы ты никогда-никогда не знала одиночества! – вдруг всхлипнула она.

Последняя часть тоста оказалась слегка подмоченной, но мы дружно чокнулись бокалами, выпили, и Анжела поцеловала меня мокрыми губами в щеку. После этого она посидела еще минут десять, а потом, сославшись на дела, оставила нас одних.

Стемнело. На столе догорала свеча, ее отсвет отражался в зрачках Игоря. Он взял мои ладони в свои руки. Они оказались неожиданно мягкими и горячими.

– Аля, – одними губами произнес он, – иди сюда, Аля!

В полутемном дворе было тихо, только позвякивал цепью дворовой пес. «Курортники» ушли гулять, Анжела смотрела телевизор. Вокруг не было никого, только звездное южное небо в просветах виноградных листьев. Поцелуи Игоря были нежными, ласковыми, немного нерешительными. Мне понравился вкус его губ, его короткие вздохи.

– «Зацелую допьяна, изомну, как цвет», – тихо сказал он. – Как прав был Есенин, я только теперь понял смысл этой фразы.

На следующее утро мы сидели на жесткой лавочке в душном здании аэропорта и крепко держались за руки. Я улетала. А через час должна была прилететь семья Игоря. Мы обменялись телефонами, но я знала, что курортные знакомства недолговечны, и старалась не строить никаких планов.

А через три недели, когда крымский загар и крымские воспоминания побледнели и я с головой погрузилась в новую работу, он позвонил сам.

– Я так хотел позвонить раньше, но не мог! – кричал он в трубку, словно находился на другом конце света. – Столько дел в больнице! Очень хочу тебя видеть!

– Когда?

– Давай, я подхвачу тебя где-нибудь в городе, поедем к моим друзьям! А хочешь – просто покатаемся.

Ресторанов в голодной, неосвещенной Москве начала девяностых было немного, да и не по карману они были хирургу городской больницы.

Мы вечерами кружили в его потрепанных «Жигулях» по городу, останавливаясь на обочинах… Часто сидели в больнице во время его ночных дежурств, пили чай с Анжелиным вареньем. Иногда друзья оставляли ключи от своих квартир…

И было это тринадцать лет назад…

С тех пор я прибавила пять лишних килограммов и приобрела профессионализм и деловитость. А еще я побывала замужем. Восходящая звезда телевидения Ингмар Каспаров сделал мне предложение, я согласилась. Гости бурно веселились на нашей свадьбе, а утром после первой брачной ночи Ингмар перевез в мою двухкомнатную квартиру свою мамашу, наполовину лежачую старуху. У него была своя квартира в Бирюлево, но он сдал ее приятелю.

Семейная жизнь у нас была своеобразной – я работала в глянцевом женском журнале, придумывая советы, как выглядеть привлекательно и соблазнять собственного мужа. Прерывалась на приготовление обеда для свекрови, постирушку и исполнение ее капризов. Ингмар же пропадал в Останкино, заваливаясь домой только ночевать.

Старуха – ее звали Ангелиной Филимоновной – оказалась вздорной, капризной любительницей скандалов. Она обожала говорить по телефону и смотреть сериалы. Целыми днями она рассказывала своим подругам о том, что попала на попечение к фашистке-невестке, которая не дает ей жизни и кормит исключительно невкусно.

Помотавшись целый год между моей квартирой и телецентром, Ингмар подал на развод. Я не возражала.

– Только мать пусть пока поживет у тебя, – весело, упаковывая вещи, попросил он. – Нам с Кариной брать ее в съемную квартиру некуда.

– А где же твоя квартира? – ахнула я.

– И-и, вспомнила! – расхохотался Ингмар. – Знаешь же, что я весной тачку грохнул? Продал железо, квартиру – как раз на джип денежек и набралось, – ласково, затягивая молнию на куртке, весело сообщил он.

– Подожди! – Я вцепилась ему в рукав. – И долго твоя мать будет жить у меня?

– Найдем приличное жилье и тотчас же заберем! – пообещал Ингмар.

Вот уж сколько лет он женится, разводится, сходится, расходится, покупает квартиры, делит их, снимает, но его старуха-мать продолжает жить у меня. Я привыкла к ней. Возвращаться в дом, где кто-то обитает, пусть даже Ангелина Филимоновна – совсем другое дело, нежели в пустую бетонную коробку. Единственный минус – при строгом режиме, установленным старухой, на личной жизни можно поставить крест. Пригласить в гости поклонника, когда за стеной обитает злобная бывшая свекровь? Выручали однушки, которые сдавались за сто долларов в месяц. Но вообще-то не в чужих постелях дело. Для нормальной жизни нужно что-то большее, как ни старомодно или пошло это звучит. Поэтому за эти тринадцать лет я сублимировала свои желания в несколько стихотворных сборников и бесчисленное количество статей в журналах и газетах.