Джонатан Майлз - Дорогие Американские Авиалинии

Тут я понимаю, что проголодался.

Если я не ошибаюсь и правильно считаю разницу во времени, в Лос-Анджелесе вот-вот начнется предсвадебный ужин. Стол накрыт, один стул — мой — убран, и приборы сдвинуты потеснее, чтобы скрыть отсутствие, длящееся уже двадцать восемь лет. Хотя, как сказала мне Стелла-младшая, технически это не предсвадебный ужин, «просто тусовка накануне церемонии» в «маленьком заведении в стиле Элис Уотерс» [41] Элис Уотерс — известный американский ресторатор, апологет здоровых продуктов и «неспешной еды». на Мелроуз-авеню, вот как она сказала. Что ж, Стелла-младшая всегда была хорошим едоком. Мы считали ее вундеркиндом, поскольку она никогда не выплевывала толченое авокадо, а однажды, клянусь, сжевала целую кильку. Мое присутствие там нынче вечером — это ее идея, возможность, так сказать, заново познакомиться перед суматохой «бракосочетания». (Я все подковываю это слово своими чертовыми кавычками, и, наверное, Стелла бы обиделась, но я не знаю, как мне еще поступить. В приглашении событие именуется «принятием брачных обетов», но я не могу заставить себя подделываться под этот выхолощенный язык, который отдает безродовыми местоимениями Спивака [42] Американский математик Майкл Спивак предложил модернизировать систему личных местоимений английского языка так, чтобы они не имели грамматического рода. Местоимения Спивака нашли ограниченное применение в «бесполом» политкорректном языке. или чем-то типа того.) Нынешний вечер был ее уступкой, способом «вроде как, может быть» согласиться пойти к алтарю со мной. «Почему бы тебе не прилететь в пятницу, Бенни? — спросила она меня по телефону. — Можешь? Ну, просто немного странно, если я сейчас скажу „да“, и потом ты нарисуешься за пятнадцать минут до церемонии. Прошло много времени, знаешь? Это не затем, чтобы тебя тестировать , ничего подобного. Просто мне хочется поговорить с тобой по-настоящему, лицом к лицу, прежде чем ты поведешь меня к алтарю. Все по-честному, да ведь? Ну… то есть… вдруг ты республиканец?» Мы вместе посмеялись над ее шуткой, и это было здорово — капля масла на ржавые винты нашей связи.

Дорогие Американские авиалинии, вам стоило меня видеть, когда пришло это приглашение. Моей первой мыслью было, что это какая-то жестокая шутка Стеллы-старшей — ее ядовитый и хорошо охлажденный ответ на мою попытку примирения пятилетней давности. Я так явно обалдел — вертел открытку в руках, будто вверх ногами она становилась понятнее (принятие брачных обетов), в сотый раз проверял адрес на конверте, — что моя плюшка Анета, доставившая корреспонденцию мне на рабочий стол, спросила, не ошиблись ли на почте. В ее голосе звякнул колокольчик надежды, потому что в этом случае появлялся повод постучаться к моему соседу снизу, хэви-метал-гитаристу, которого я зову Минидет, оттого что, когда увидел его впервые, он был в майке, украшенной словом «Мегадет», [43] Megadeth — известная американская группа, играющая хард-рок. при том, что сам был и есть не больше пяти футов ростом. Анета страстно обожает этого коротышку, несмотря на то что он жестоко разбил ее сердце, не приняв тарелку с пирогами, которую она как-то раз трепетно поставила у его дверей. Я попробовал объяснить ей, что в Нью-Йорке никто не доверяет подаркам и/или брошенной еде и что в любом случае ей ни к чему спутываться с рокером, даже отборно мелким. (Они не собаки, объяснил я. Маленький и большой кусают одинаково.) Вчерашней деревенской девчонке, Анете еще предстоит нарастить твердый панцирь цинизма, которого требует городская жизнь, — она мягка и беззащитна, как кусок масла. Когда промо-гай на Таймс-сквер сует ей в руки какой-нибудь флаер, она останавливается, читает in toto [44] Целиком, до конца (ит.). и возвращает листок с искренним «спасибо», чем иногда вызывает в ответ столь же искреннее «Иди ты!». Мы с матерью раньше колотили в пол черенком швабры, когда Минидет, упражняясь, врубал усилитель на полную, — хриплые, едва приглушенные риффы ча-ча-чан-чанк сменялись у него оргазмически визгливыми соло, — пока однажды Анета не одернула нас. «Художница! И поэт! — сказала она. — Жалуются на артиста!» Мы, не споря, покорились — по-моему, не столько устыженные, сколько польщенные тем, что нас назвали художниками, ведь творческие подшипники у нас обоих засохли много лет назад. Стоит добавить, что по-настоящему трудно не скорбеть душой, когда видишь, как при звуках Минидетовой гитары Анета расплывается в мечтательном умилении, — поневоле хочешь, чтобы Минидет продолжал телеграфировать снизу свою невысказанную фузированную любовь. В такие минуты Анета вырубает телевизор и, прижимая к груди подушку, в благоговейном молчании опускается на диван рядом с моей матерью, чье кислое лицо говорит о своеобразном несварении слуха, которое мать, однако, почему-то согласна терпеть. Пару недель назад я спросил мисс Виллу — зачем. «ЛЮБОВЬ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ», — написала она на стикере. Я ухмыльнулся и ответил, что это бессмысленная тавтология. Она пожала плечами.