Майкл Каннингем - Начинается ночь

— Приятно познакомиться, Итан. Спасибо, что приехали.

С той же царственной псевдоискренностью Кэрол приветствовала бы любого, включая иранского шаха. Таков этикет.

— Надеюсь, я не очень помешаю, — говорит Миззи, — на самом деле, я просто увязался за Питером.

— А Питер, — говорит Кэрол, — вероятно, хотел продемонстрировать вам одну из последних живых американок, покупающих предметы искусства. Она перед вами.

Кэрол делает быстрый поворот на триста шестьдесят градусов. Да, эта женщина умеет быть очаровательной, ничего не скажешь. На ногах у нее резиновые сапожки, в которых она, вероятно, обычно работает в саду.

— Та-да, — выпевает Миззи, и они прыскают со смеху. Питер тоже, но на долю секунды позже. Он видит, что Миззи ничуть не смущен. Пусть Кэрол — королева в своей стране, но и он, Миззи, тоже принц в своей, может быть, в настоящее время несколько обедневшей, но имеющей богатую и славную историю.

— Хотите чаю или кофе? Или газированной воды? — спрашивает Кэрол.

— Может быть, немного попозже, — отвечает Питер. — Мне не терпится взглянуть на вазу в вашем саду.

— Человек с миссией, — говорит Кэрол. (Неужели она заговорщически подмигнула Миззи?) — Что ж, пойдемте.

Они снова выходят на улицу, пересекают вымощенную булыжниками подъездную дорожку и направляются к английскому саду. По дороге Кэрол обращается исключительно к Миззи. Что это: проявление гостеприимства или она ослеплена Миззиной красотой? Вероятно, и то, и другое.

— Питер наверняка уже вам рассказал, — сообщает она Миззи, — что у меня не хватило духу на последнюю вещь, которую я у него купила. Надеюсь, впоследствии он познакомит вас с кем-нибудь посмелее.

— Смелость тут ни при чем, — говорит Питер, — просто работа Крима вам не подходит, вот и все.

— Эта вещь, — говорит Кэрол Миззи, — довела мини-шнауцера наших друзей до приступа эпилепсии. Я не могу позволить себе иметь репутацию мучительницы местных собак.

— Насколько я понимаю, мои ребята ее уже упаковали, — замечает Питер.

— Ваши люди очень профессионально работают. Вы подобрали себе отличную команду.

Кэрол, это вандалы, сегодня они работают у меня последний раз.

— Да, у меня замечательная команда. Мне практически теперь и делать-то нечего.

— Вы ведь с Гроффом раньше не сотрудничали, верно?

— Верно. Он и до сих пор формально не является одним из моих художников. Мы, что называется, присматриваемся друг к другу.

Никогда не лги клиентам. Больше всего на свете эти люди не любят, когда их обманывают те, кому они платят.

Они заворачивают за угол, и вот он, английский сад. В отличие от аккуратно подстриженного французского, что за окнами гостиной, этот — стилизация уголка дикой природы и выглядит именно так, как традиционно нравилось англичанам. По задумке у вас должно возникнуть впечатление естественного природного ландшафта; единственным человеческим вмешательством является прямая гравиевая дорожка, ведущая сквозь заросли лаванды и сирени к обложенному камнями круглому пруду. На той стороне пруда Тайлер и Бранч возятся с вазой, стараясь расположить ее ровно посередине низкого стального постамента.

Да, она смотрится здесь абсолютно феерически.

Он правильно сделал, что приурочил доставку к послеполуденному солнцу. Более выигрышного освещения нельзя и представить. Замечателен этот глубокий золотисто-зеленый тон бронзы. Абсолютно замечательно и точно найденное равновесие между классикой и шаржем, идеально соответствующее выверенно-запущенному саду с высокими экзотическими травами и вкраплениями цветущих лекарственных растений.

Ваза, как Нарцисс, стоит на краю пруда, отражаясь в бледно-зеленом зеркале воды, и это удвоение каким-то образом подчеркивает ее непростую, но мощную симметрию, особую неправильную правильность ее ручек, похожих на два больших уха.

— Потрясающе! — говорит Питер. — Как вам?

— Да, — отвечает Кэрол.

— Вы подходили к ней поближе?

— О, боже, да. Меня бросило в краску. А последний раз, если не ошибаюсь, я краснела в середине восьмидесятых.

— Надеюсь, шнауцер не умеет читать.

Кэрол хохочет. О'кей, пора признать, что он ревнует Кэрол к Миззи. Да и как ему хотя бы немножко не чувствовать себя этакой старой клячей а-ля Вилли Ломан.

— Забавно будет переводить избранные места Ченам.

Я люблю вас, Кэрол, за то, что вы есть. Много ли найдется в Гринвиче таких увлеченных и незашоренных людей.

Тайлер и Бранч с бородами и в хипповом прикиде (спасибо, Тайлер, что ты не надел свою футболку "Сожри богатых"), что Кэрол, скорее всего, приятно. Разумеется, она и не подозревает, насколько им обоим противно тут находиться, да еще и устанавливать этот, по их мнению, кусок дерьма, стоимостью в миллион долларов. Но после инцидента с картиной они, конечно, ничего не могут себе позволить. Питер подходит к ним с таким видом, словно это его лучшие друзья.