Евгений Шишкин - Правда и блаженство

«…При этом мы понимаем, что находимся, конечно, только в начале трудного пути к подлинному возрождению страны. И чем более сплоченным будет наше общество — тем быстрее и увереннее мы сумеем пройти этот путь.

Хотел бы отметить, что духовное единство народа и объединяющие нас моральные ценности — это такой же важный фактор развития, как политическая и экономическая стабильность. Убежден, общество лишь тогда способно ставить и решать масштабные национальные задачи — когда у него есть общая система нравственных ориентиров. Когда в стране хранят уважение к родному языку, к самобытным культурным ценностям, к памяти своих предков, к каждой странице нашей отечественной истории.

Именно это национальное богатство является базой для укрепления единства и суверенитета страны. Служит основой нашей повседневной жизни, фундаментом экономических и политических отношений». (В. В. Путин. Из послания Федеральному собранию. 2007 год.)

Шла эпоха В. В. Путина, которой не суждено было стать эпохой.

…Струнная капелла с седовласым дирижером во фраке услаждала стекавшихся в зал гостей увертюрами к операм Римского-Корсакого и Верди. Нарядные господа и дамы группками располагались по залу, осматривались, принужденно улыбались, чинились немного, кто-то с кем-то троекратно расцеловывался; холеные служители в черных костюмах рассаживали гостей в красные упруго-мягкие кресла.

Торжественные приемы, чопорные рауты, официозы разных светских уровней Павел Ворончихин не любил. Разряженные люди в гражданском ассоциировались у него с театром, а он и театра не любил и не понимал, зачем кривляются люди на сцене, истерично орут. Здесь, в величественном Георгиевском зале, в парадной генеральской форме, с колодками наград на мундире, он чувствовал себя скованно среди одряблых поэтесс, носатых режиссеров, волосатых музыкантов, надушенных киноактрис, разве что несколько седых сутулых «засекреченных» стариков ученых были ему симпатичны и шапочно знакомы.

Пышных застолий с творческими представителями он тоже чурался, до сих пор не выучился отличать вилку и нож для рыбы от вилки и ножа для мяса, махонькую розетку с икрой не знал как взять — то ли рукой, то ли вилкой, канапе казалось ему насмехательством… К счастью, среди стайками сбившихся гостей Кремля Павел увидел знакомых военных, вице-адмирала Репушкина и полковника авиации Коробина, — тут же у них образовался свой круг.

Все ждали президента. Путин имел слабость — припаздывать.

Пожалуй, всякий русский человек — от пахаря в домотканых портках до князя в сюртуке с аксельбантами — во все века вёл мысленный, сурово-осудительный или просительный диалог с русским Царем. «Как же так-то, батюшка?» — мысленно взывали многотысячные уста из века в век. Слышали ли Государи эти зовы? Вряд ли…

Человек, облеченный высоким воинским чином, вёл этот заочный односторонний диалог с Царем неизменно, порой обреченно, этот диалог мог быть продолжением диалога очного. Генерал Ворончихин часто ненапрямую, а мысленно, разговаривал с президентом, Верховным Главнокомандующим Путиным. Он спрашивал, допытывался, пробовал понять его логику в принятии решений. Часто эту логику он не постигал до истоков.

Когда Путин говорил о том, что Борис Ельцин брал ответственность на себя, о молодой демократии, о борьбе с коррупцией, Павел нервничал:

«О какой ответственности Ельцина вы говорите, Владимир Владимирович? Вот Николай Второй понес ответственность за свои поступки. Если б он знал, что ему и его семье большевики снимут голову, то и вел бы себя по-другому… А у вашего чиновного племени какая ответственность? Что, ельцинская семья стала хуже кушать? Юбилей Ельцина в Георгиевском зале закатили — народу в душу харкнули… Чего вы боитесь, Владимир Владимирович, теперь-то, когда на втором сроке вся власть в ваших руках? Страна с колен так и не поднялась. Отдать долги по зарплате после Ельцина — это не есть победа политика. Пожар лишь пригасили. А строить когда? С кем?»

«Демократия молода? — мысленно спрашивал Павел у президента. — Да она уж давно не девственница! Ее с восемьдесят пятого года Горбачев пользует. Ваша демократия уже не годится в шлюхи, которых долговязый олигарх-сутенер доставляет в Куршевель… Россия-то взад откатилась на двадцать лет. Не слишком ли велики жертвы ради пресловутой демократии и сутенеров?»

«Какая борьба с коррупцией, Владимир Владимирович? Побойтесь Бога! — возмущался мысленно Павел. — Созвать в Кремль миллиардеров, взяточников, подхалимов. Пригласить карманную партию чиновников. Прочитать им послание по борьбе с коррупцией. Это борьба? Послушайте, как они в ладошки вам хлопают…»