Норман Мейлер - Нагие и мёртвые

- Хорошая книжка, хорошая, - говорит он, похлопывая парнишку по плечу.

Когда Джек уходит в школу, Луиза и Ред садятся за стол завтракать. Поскольку у него ночная работа, вместе они бывают только по утрам. В одиннадцать часов она уходит на работу в ресторан.

- Яичница не слишком сухая? - спрашивает она ласково.

- Нет-нет, хорошая.

Под окнами слышится специфическое утреннее урчание моторов и шуршание колес грузовых автомашин.

- Господи, как все хорошо! - восклицает Ред, - Ты доволен, Ред?

- Ага.

Луиза задумчиво вертит свой стакан.

- Послушай, Ред, вчера я ходила к адвокату насчет развода с Майком.

- Да?

- Я могу получить его за сотню долларов, может быть, чутьчуть больше, но нужно ли это? Есть ли смысл получать развод?

Может быть, лучше не тратить деньги?

- Не знаю, детка, - неопределенно отвечает Ред.

- Я не прошу тебя жениться на мне, ты хорошо знаешь это, - говорит Луиза, - и вовсе не намерена надоедать тебе с этим. Но должна же я подумать о своем будущем.

Все зависит от него. Перед Редом снова встает проблема выбора.

Но если сказать "да", то со свободой будет покончено.

- Ей-богу, я не знаю, Луиза... Ты хорошая и очень нравишься мне. Мне не хотелось бы уходить от тебя. Ты вполне заслуживаешь уважения, но мне нужно подумать об этом. Я не из тех, кто может долго оставаться на одном месте.

- Просто будь человеком, Ред. Ты должен сказать мне "да" или "нет".

Война началась еще до того, как Ред решил что-нибудь. В эту ночь все пьяницы в ночлежке были взбудоражены.

- В прошлой войне я был сержантом. Пойду попрошусь опять, - говорит один.

- Давай-давай, иди. Глядишь, тебе и майора дадут, - шутит другой.

- А что ты думаешь, я им нужен. Им теперь каждый человек будет нужен.

Кто-то пускает по кругу бутылку. Ред, разгорячившись, сует одному бродяге десятидолларовую банкноту и посылает его купить виски.

Луиза, конечно, могла бы использовать эту десятку по-другому.

Если Ред женится на ней, он не попадет на войну. Но он ведь еще не старик и не так уж устал, чтобы не воевать. На войне на одном месте сидеть не будешь...

- Нам придется здорово потрудиться. Говорят, что в Вашингтоне набралось много негров. Это факт, я читал об этом в газете...

Там один негр командует белыми.

- Придется нам навести порядок.

- Э-э, чепуха это все, - вмешивается Ред. - Большие дельцы заработают на этом еще больше.

"Итак, до свидания, Луиза, никаких обязывающих к чему-либо брачных союзов, - думает он. - И Джек - тоже до свидания. Жалко вас, но что поделаешь. Остаться на одном месте - все равно что умереть".

- На, выпей.

- Это мое виски! - кричит Ред. - Как это понимать "на, выпей"?

Общий смех.

Свое последнее увольнение из части перед выездом из США Ред провел в Сан-Франциско. Он поднялся на вершину Телеграфного холма и, подставив себя осеннему ветру, долго наблюдал за входившим в залив танкером. Потом повернулся в сторону Окленда и медленно обвел взглядом все, что мог увидеть на востоке. (После Чикаго через Иллинойс и Айову и часть Небраски на тысячу миль простиралась равнина. В поезде вы можете почитать журнал, потом посмотреть в окно, и перед вашим взором будет все та же картина, которую вы видели раньше. Подножие гор начиналось с нагромождения небольших валунов, через сотню мпль они уже образовывали отдельные возвышенности, а настоящие горы начинались через тысячу миль. Там же где-то были расположены крутые бурые горы, простирающиеся до Монтаны.) "Может, следовало бы послать письмо в Монтану. Или Луизе", - думает Ред.

- А-а, нечего оглядываться назад, - говорит он вслух.

На другом конце асфальтированной дорожки на вершине Телеграфного холма звонко смеются два совсем еще юных офицера флота и несколько девчонок в меховых шубках. "Пожалуй, можно спускаться вниз", - думает Ред.

Он проходит через Китайский квартал и попадает в какой-то балаган. Сегодня вторник, вторая половина дня, посетителей в балагане немного. Лениво танцуют девочки, комедианты разыгрывают наивные скетчи. Вот и последнее выступление ансамбля, включается освещение, лоточники торгуют плитками шоколада и открытками. Ред сидит в своем кресле и дремлет. Отвратительный притон.

Показывают какой-то фильм. Ред смотрит на экран, но не воспринимает ничего из того, что там происходит. Он думает о корабле, на котором вскоре выйдет в море. "Всю жизнь куда-то двигаешься и двигаешься, и не известно, чем все это кончится, - думает он. - Когда ты ребенок - от тебя все скрывают, а когда становишься взрослым - нового как будто ничего не узнаешь. Главное - вперед и вперед, и не оглядываться".