Прийя Базил - Имбирь и мускат

Примерно в три утра Раджан был дома. Карам тут же проснулся и наблюдал за ним из темноты лестницы. Сердце Раджана бешено заколотилось, едва он услышал скрип ступенек. Среди ночи мысль о разъяренном отце внушала ему страх. Он стал отчаянно придумывать себе оправдание, внезапно почувствовав, что одежда пропахла табачным дымом, а от него самого разит алкоголем. «Ну все, мне несдобровать», — подумал он, ступая в темный коридор. И вдруг услышал протяжный, глухой пук. «Мам?» — рассмеялся он. Уж с Сарной-то легко договориться! Ступенька скрипнула снова, и когда глаза Раджана привыкли к темноте, он увидел спускавшегося по лестнице отца, похожего на испуганную овцу. Раджан запаниковал, а Карам попытался сохранить авторитет, но гнет позора словно придавил его к земле. Вместо гневного «Ты знаешь, который час?!» он выдавил почти ласково:

— Что, задержался?

Удивленный отцовским тоном, Раджан выпрямился:

— Э-э, да. Оказалось, что после заседания будет вечеринка, а не торжественный ужин.

— Понятно. Ну, ложись скорей.

— Хорошо, питхаджи. — Раджан нарочно использовал индийское слово, чтобы показать свою покорность.

— И не забудь запереть дверь, — велел Карам перед тем, как уйти в спальню.

Поднимаясь по лестнице, он отчетливо почувствовал, что отныне потерял власть над сыном. Раджан должен был раскаяться, но он был рад, что так легко отделался, и быстро уснул крепким пьяным сном. Карам с виноватым видом улегся в постель. Глубоко в душе он понял: больше Раджан его не боится.

Три года спустя самостоятельность Раджана перешла всякие границы и нанесла Караму и Сарне удар, от которого они так и не смогли оправиться. Как-то в воскресенье (Пьяри тогда тоже приехала домой) родителям пришлось встать перед фактом, навсегда изменившим их мнение о сыне и определившим их будущие отношения.

Сначала Карам заметил, что дети весь день не ладят.

— Чего это вы цапаетесь? — наконец спросил он за чаем.

— Всегда одно и то же! — Сарна изобразила руками говорящие рты. — Кусер-кусер. Даже в детстве такими были — кусер-кусер, и ничего с вами не поделаешь. Прячетесь по углам, шепчетесь, шепчетесь…

— Ничего, — ответил Раджан, и в ту же секунду Пьяри выпалила:

— Он хочет кое-что вам сообщить.

Родители выжидающе уставились на сына.

— Я… э-э… ну… — Он бросил на сестру испепеляющий взгляд. Потом встал, сцепил руки за спиной и глубоко вдохнул — совсем как во время конкурса на лучшего чтеца в школе. Наконец очень быстро проговорил: — Я не юрист.

— Что? — Карам опустил чашку и наклонился поближе к сыну, словно от этого все могло проясниться.

— Я не юрист, — повторил Раджан. Страх перед этими словами потихоньку убывал, но сердце Раджана все еще колотилось в ожидании отцовского гнева.

— Что ты такое говоришь? — Карам был сбит с толку. — Конечно же, ты юрист. Мы видели твой выпускной. — Он указал на фотографию с выпускного бала, висевшую над камином.

— Ну, разумеется, юлист, — подтвердила по-английски Сарна, невольно придав слову ироническую окраску.

— Да, я окончил университет. При всем том я не юрист. Меня не приняли в коллегию адвокатов, потому что я не сдал экзамен. — Раджану стало легче. Густой туман, сквозь который он разговаривал с семьей, рассеивался.

— Ты же его сдавал! — не унимался Карам. — Ты так говорил. Мы не видели тебя несколько недель, потому что ты готовился к этому экзамену. Ты что, провалился? В этом все дело?

Раджан невольно съежился.

— Я был с вами не совсем честен. — Теперь он сцепил руки перед собой, точно моля о поддержке и понимании. — Я не готовился к нему и вообще не думал сдавать. У меня другая работа. И она мне нравится.

— Я так и знала! — Сарна затрясла головой. — Как чувствовала — что-то неладно! Мать всегда знает, если ее дитя…

— То есть ты солгал. — Карам перебил ее, рубанув рукой воздух. — Все это время я думал, что ты зубришь учебники… Чем же ты занимался? Что за работа?

— Я ответственный сотрудник рекламного агентства, — ответил Раджан.

— Кто-кто? Разве можно иметь такую должность без образования? Ты ведь юрист.

— Я помогаю организовать отношения между агентством и клиентами.

— То есть ты менеджер? — Карам почесал бороду.

— Ну, не главный, конечно, хотя в каком-то роде… Я улаживаю повседневные дела. — Раджан замолчал, увидев, что отец так ничего и не понял.

— Почему ты не можешь стать юристом? Какой тогда смысл в твоем образовании?

— Я никогда не хотел им быть, отец. Ты этого хотел, а не я. Доктор, юрист, бухгалтер, фармацевт. Доктор, юрист, бухгалтер, фармацевт… Все свое детство я слышал одну и ту же песню. Я выбрал юриспруденцию только потому, что это было меньшее из зол. Все равно это был не мой выбор, а твой.