Прийя Базил - Имбирь и мускат

— Зачем ты вообще ей позвонила?

— Хаи Руба! Неблагодарный! Я пыталась тебе помочь — и вот что получаю взамен!

— Ты только все усложнила. — Карам зашагал по комнате.

Сарна вскочила:

— Я пытаюсь тебе помочь, разве не видишь? Лучше подцепить Калвант сразу на несколько крючков. Если мы возьмем Найну, она будет нам обязана и уж точно не станет жульничать.

Карам не видел логики в словах жены. Бог знает, о чем они договорились с Калвант! Дурное предчувствие его не обмануло, однако он и представить не мог, чем все обернется. Конечно, он ожидал, что Сарна помешает его планам, но чтобы так…

— Глупо приплетать сюда девчонку, — сказал Карам. — В итоге мы останемся должны, а не Калвант. Ты вообще подумала, как привезти сюда Найну? Кто оплатит билеты на самолет? А свадьбу? Твоя сестрица и вправду хорошо устроилась: избавится от всех затрат да еще отхватит часть нашей прибыли. Ты права: надо было ее остерегаться. Нас обжулили. Напрасно я хотел просить у Калвант помощи.

— Нет, нет, она нам поможет! Я знаю, как с ней управиться. И не переживай из-за денег. — Сарна не забыла о своих накоплениях: на билеты хватит. Если удастся уговорить Карама принять Найну, то все сложится как нельзя лучше. — От тебя не потребуется ни пенни. Я все обсудила с Калвант. Да и перебраться в Англию будет несложно. Помнишь, я говорила сегодня про нехватку невест?

Карам с раздражением вспомнил слова жены. Господи, так вот почему она завела глупый разговор про замужество! Она заранее все продумала и постепенно прокладывала для Карама дорогу капитуляции! Неужели у всего, что слетает с языка этой женщины, есть скрытый смысл? Если да, то как вообще бороться с ее коварством?

— Они находят невесту в Индии, потом платят за ее приезд, — продолжала Сарна. — Играют свадьбу, и она становится гражданкой Великобритании. Проще не придумаешь. — Ее чуни соскользнул, обнажив шею. Мелькание розового шифона точно красная тряпка для быка — и чуни снова на плечах. — Если мы покажем ее фотографию в гурудваре, уверена: жених сразу же найдется. Она добрая, красивая девушка; предложения посыплются со всех сторон, вот увидишь.

— Не знаю. — Карам сел. Он с трудом сосредотачивался, когда Сарна так хитро и ласково к нему подкрадывалась. — Скоро нашей дочке будет пора замуж… нехорошо приводить в дом другую девушку. Мне это не по душе.

— Не волнуйся, ты даже не заметишь Найну.

Карам покачал головой и забарабанил пальцами по подлокотнику.

— Почему именно сейчас? — Он поглядел Сарне в глаза, бросая вызов их светло-коричневому упорству своей кофейной непреклонностью. — Откажись.

— Хаи! Я тебя не понимаю! — Сарна схватилась за сердце. — Сначала ты говоришь, как здорово помочь моей семье, а теперь утверждаешь, что с ними опасно связываться. Что случилось? Мне можно помогать родным только с твоего разрешения? Ты всегда думал лишь о себе. Хоть бы раз встал на мое место и ощутил, каково мне было все эти годы — таскаться за тобой из страны в страну, бросив сестер! Но нет, твои братья здесь, под боком, зачем думать о бедной жене? — Она уронила голову и зарыдала.

— Не глупи. Хватит играть со мной. Я знаю, как ты скучала по семье — ни разу к ним не съездила, хотя я предлагал.

Рыдания стали громче.

Карам разозлился. Сарна как молоток, который все бьет и бьет по гвоздю, который уже давно в стене! Ладно, только замолчи! — хотелось закричать Караму. Он знал, что рано или поздно все равно сдастся, потому что у него не было сил спорить. «Ты добился своего, так пусть и она получит желаемое», — думал Карам, чувствуя себя проигравшим. Сарна воспользовалась его идеей, чтобы осуществить собственные замыслы.

Пьяри очень быстро поняла, что Найна — не просто сестра ее матери. Связь между ними была необычной даже по индийским канонам, где словом «бханджи» принято называть родных сестер, подруг, знакомых и посторонних. Пьяри почуяла неладное в тот самый миг, когда Сарна восторженно объявила о приезде Найны. «Мы с вашим питхаджи едем в Индию. Он привезет оттуда много тканей, чтобы открыть собственное дело, а я возьму с собой сестру, Сунаину. Вы слышали о ней, — добавила она, увидев непонимающие взгляды детей, — о моей маленькой Найне».

Пьяри заметила удивительную нежность в ее голосе и тут же вспомнила, какими жестокими проклятиями и упреками мама осыпала других сестер, которые никогда ее не ценили, не помнили и не заботились о ней. Пьяри понимала, что это игра, спектакль. Даже за самыми нелестными словами в адрес родных крылась любовь, проявляющаяся в регулярных звонках и подарках. Чаще всего под шквал оскорблений попадала Калвант, реже — остальные сестры, Найна же никогда.