Альфред Бестер - Обманщики

– Faires des demandes, – ухмыльнулся он. – Ну давай, давай, выкручивай мне руки. Теперь меня так просто не возьмешь, я хорошо приготовился.

– Действительно?

– Эй-Би-Си-Ди-Эф-Джи. Ну, что ты на это скажешь?

– Ахмет, Ахмет, ну уж от тебя-то я такого не ожидал. Разве можно так обращаться с невинным, дружелюбным шантажистом? Ты учился – и скрывал от меня!

– А все одна из ваших маорийских штучек. Появилась здесь на прошлом месяце, неизвестно откуда. Учит меня в постели. Для демонстрации алфавита использует свои ракушки.

– Ракушки?

– Ну да, серебряные. Носит их на бедрах, как ceinlure. Как будет ceinture на вашем вонючем янковском? А, да, пояс. И они дзинь-дзинь-дзинькают, когда... И у нее на жопе очень странный шрам. Я не ошибся? Тохес? Derriere? <���задница (фр.)> Нет, верно, жопа. Так что тебе там потребовалось, Роуг?

– Ты можешь объяснить мне, Ахмет, как организован твой шахер-махер с мета?

– Самым элементарным образом; мы платим джинкам героином, за унцию – фунт.

– Ни себе фига! Шестнадцать к одному?

– Слава Богу, что у нас есть хотя бы, чем пригрозить им при случае, так что наша квота мета всегда гарантирована. Срежут – останутся без дури.

– А какая у вас квота?

– Три-четыре сотни фунтов в месяц.

– Так много?

– Конопля и маки жрут тепло и воду, как сумасшедшие.

– А вы, значит, поставляете им пять-шесть тысяч фунтов наркотиков.

Очищенных?

– Нет, сырец. Джинки предпочитают очищать их самостоятельно.

– Все равно, это охрененное количество дури.

– А у них охрененное количество народа. «Жили-были три китайца – Як, Як Цидрак, Як Цидрак Цидрони». Ничуть не сомневаюсь, что значительная часть сырца идет на поддержание духа кули, вкалывающих в шахтах. Судя по сообщениям, там настоящий ад.

– Ахмет, я никогда не видел мета. Нельзя посмотреть у тебя?

– Это что, и есть то самое одолжение?

– Нет.

– Ты же используешь мета, почему же ты никогда его не видел?

– А многие люди, пользующиеся серебром, видели когда-нибудь серебряную руду?

– Как всегда – sans replique <���без ответа (фр.)>. Пошли, Роуг.

В шлюзе мы надели вакуумные скафандры с такой мощной теплоизоляцией, что стали походить на северных медведей, страдающих – судя по скованной, судорожной походке – церебральным параличом. Ахмет постучал по моему плечу и показал на коротковолновую антенну.

– Включился? Роуг, ты меня слышишь?

– Ясно и отчетливо.

– Тогда делай все, как я скажу и Боже упаси что-нибудь трогать, если не хочешь превратиться в сверхновую.

– Спасибо, не надо. Я и так достаточно яркая личность.

По-лунному бесплодное, покрытое рваными скалами плато заставляло еще больше чувствовать себя белым медведем – только перепрыгивающим трещины не со льдины на льдину, а с камня на камень. Через четверть мили таких упражнений Ахмет остановился перед совершенно естественного вида глыбой туфа и буквально оглушил меня, проорав нечто по-турецки, в каковом языке я ни бум-бум. Через некоторое время плита мягко скользнула в сторону, обнаружив люк и ведущие вниз каменные ступеньки. Мы спустились в небольшую камеру и увидели перед собой каменную дверь, охраняемую четырьмя вооруженными белыми медведями.

После новой порции турецкой тарабарщины часовые распахнули дверь, пропустили нас и сразу же ее закрыли.

– Строжайший режим, – сказал Ахмет. – И не потому, что кристаллы мета precieux <���драгоценные (фр.)>, главное – они dangereux <���опасные (фр.)>. Не позволяйте посторонним играть со спичками.

Мы находились в сферической ледяной пещере.

– Кристаллический гелий, – объяснил Ахмет. – Аргон и неон тоже инертные элементы, но он еще инертнее. Единственная, пожалуй, Substanz <���вещество (нем.)>, которую даже мета не может катализировать. Из него делают контейнеры для хранения и транспортировки, но ты себе не представляешь, насколько трудно поддерживать температуру в два градуса Кельвина.

– Ох, Ахмет, похоже, ты и твоя маорийская шлюшка серьезно изучали литературу по этому вопросу, – укорил его я, осматриваясь. – А это что у тебя за ювелирная лавка? Сложил сюда precieux камни, чтобы кто не спер?

– Это, Роуг ты мой precieus, и есть твои кристаллы мета.

– Чего? Эти пуговки?

– Aber naturlich <���конечно же (нем.)>.

Я шагнул к светящейся груде, пытаясь сообразить, дурит меня этот известный всей Солнечной шутник и плейбой, или нет. Действительно нечто вроде радужных пуговиц – крохотные диски, чуть выпуклые, с каемкой по краю, правда без дырочек. И они искрились, переливались внутренним, словно живым светом.