Марат Буланов - Хроника одного падения…

— Да нет, Валерка все не отпускал. Не ходи, мама, да не ходи. Еле успокоила. Обещала машинку с моторчиком купить.

— Ну, если так, то ладно…

В ресторане сегодня, как не странно, публики собралось немного. Сделали заказ. Вино Светлана пить отказалась, хотя Сергей попросил официанта, принести целую бутылку. Вообще, было заметно, что девушка уже жалела, что согласилась пойти.

— Прощальный ужин, блин. Героиня уплывает в дальнее плавание в страну Счастья. Герой остается ни с чем на берегу!

— О чем ты говоришь? Какое счастье? По большому счету, не видела я его никогда. Так что, зря ёрничаешь.

— Да, жизни, с простым летёхой, в безлюдной степи, — мало кто позавидует! А тебе бы хотелось, купаться в роскоши, стильно одеваться, иметь дорогую машину, а остальное, мол, все приложится, — угадал ведь я? — презрительно бросил Сергей.

— А почему, человек не имеет право на это? Только в нашем распроклятом СССР мы, отчего-то, должны стыдиться своих естественных желаний! Я женщина, и хочу жить красиво! — казалось, Света вышла из себя.

— Это мещанская философия! Женщины, вообще, далеки от высоких идеалов, мелки и меркантильны! Обожаете только удачливых, в материальном отношении, идиотов!

— Если б было так, не жила бы с мужем по военным городкам, вдали от цивилизации!

— Просто не подвернулся тот, кого бы действительно хотела! И я, по той же причине нищеты, тебе не интересен. Но ничего, рано или поздно, социализм от такой швали, как вы, освободится, как от мусора! — изливал накопившуюся обиду Сергей. — Ты будешь танцевать?!

— Нет, не хочу! Давай, допивай свое вино, и пошли! — Светлана, нервно, надела на плечо сумочку.

Вечер был испорчен. Вышли на улицу. Было еще светло.

— Ну, прости, пожалуйста! Я не хотел обидеть…

— Не думала, что ты так глуп…

— А, по-твоему, умный тот, кто деньги умеет загребать?!

— Оставь. Уже жалею, что вообще с тобой связалась…

— Вон как заговорила! Значит, я совсем не нужен?! Поиграла, как игрушкой, и бросила! У меня, мол, и муж; есть, и любовник! Так ведь перед Натальей хвастаешь?! Это сейчас модно, не правда ли?! — прокричал Сергей, не замечая прохожих, косо поглядывающих на ссорящуюся пару.

— Остановись! Люди на нас смотрят!

— А мне плевать!

— Если не прекратишь, уйду одна! — Света, было, развернулась в другую сторону, но он крепко схватил за руку.

— Отпусти сейчас же, мне больно!

— А мне разве не больно?! Я любил, всю душу отдал, а ты, наглумившись, сейчас к муженьку сматываешься?! Не будет этого! Убью, гадину! — внезапно, Сергей выхватил из кармана пиджака нож, сверкнувший небольшим острым лезвием.

Бедняга, оторопело, раскрыла рот для крика, но, от ужаса, онемела. Все происходило в несколько секунд.

— Получай, сука! — ударил ножом. «Ах!» — только и вырвалось у Светланы, колени подогнулись, и она медленно, схватившись руками за живот, стала оседать и завалилась на бок. Сергей, ошарашенный, стоял над жертвой с окровавленным лезвием, не двигаясь с места.

— Да что же это делается, — завизжала какая-то женщина. — Он ведь ее зарезал! Хватайте гада!

Несколько, невесть откуда взявшихся мужиков, выбили нож, схватили за руки, сзади за грудь, и повалили, нанося удары по голове и лицу. Но Сергей ничего не чувствовал, только шепча: «Что я наделал?! Что я наделал?!». И вдруг, рванувшись всем телом, пронзительно закричал: «А-а-а!». Жалобно, дико, как зверь…

Палыч привалил к Ритухе вечером, когда та, только очухалась от очередного возлияния. Ритка, — маленькая шустрая бабенка 45-ти лет, с копченой, пропитой физиономией, полулежала на скомканной постели, ничего еще не соображая. Петька, очередной сожитель ее дочери, похмелялся на кухне драгоценными остатками «Трои» и был, как всегда, не доволен.

— Какого рожна развалилась? Иди бутылки собирай! Счас самое время… И «Трои» купи.

— Тебя, что ли, бездельника, поить? Сидишь на шее, ни хрена не работаешь! Я одна, всю семью кормлю! Катя! Положи мамины туфли на место!

Чумазая пятилетняя девочка, продолжала играть, не слушая «бабушку». В кроватке, что стояла в углу загаженной комнатушки с облезлой мебелью, спал еще один ребенок — трех лет.

— Да что вы орете! — вмешался Палыч, мужик с виду характерный и, по собственному мнению, человек приличный. — Спокойно говорить не умеете? Лучше посмотрите, что я достал!