Шон Томас - Миллионы женщин ждут встречи с тобой

— А! — говорит она, когда замечает мой растерянный взгляд. — Вечно я нервничаю на свиданиях, вот и пью столько! — Тихо рыгает.

Я не знаю, что и подумать. Кейт хорошенькая, крепкая, с темными волосами и пухлыми губами. Обтягивающие джинсы. В ней есть что-то от мужчины, но и сексуальности не занимать. Жизнь у Кейт была насыщенная.

— Ну так вот, я подумала: на хрен мне этот универ? И отправилась путешествовать по стране. Зря, конечно. Кем только ни работала с тех пор, нигде не задерживалась надолго… Сейчас учусь на юриста. Да уж, этому миру не хватало только еще одного гребаного юриста…

Кейт ругается вовсю, что правда то правда. И я опять не знаю, как реагировать. Раньше я любил повторять, будто женщинам можно ругаться только в постели, а мужчинам — плакать только на войне. Наверное, я хотел показаться продвинутым и зрелым, а может, просто не знал, что сказать. Грязные словечки будто бы составляют неотъемлемую часть самой Кейт — отвязной, смешной, искренней и сексуальной.

Ей нравится, что я писатель.

— Как там говорила Джилли Купер? «Повезло той девчонке, которая заполучит умника!»

Она заливается смехом, икает, извиняется и тут же сообщает, что ее отец — художник. А потом вносит дельное предложение:

— Ну что, пойдем ко мне и напьемся?

Киваю. А что, почему бы и нет? Без церемоний так без церемоний. Мы встаем и выходим на пахнущую пиццей Фулем-роуд. По дороге Кейт берет меня за руку. Искренняя… Ну-ну. Через десять минут мы у нее дома: квартира выглядит так, словно пару часов назад здесь побывала тайная полиция, а потом — грабители: всюду валяются туфли, скомканная одежда на стульях, в камине пачка кукурузных хлопьев, на магнитофоне — гора книг, а на подоконнике выстроились в ряд несколько винных бутылок. Стену украшает огромное старинное зеркало — в раму небрежно воткнуты приглашения на свадьбу.

Кейт на миг останавливается и окидывает взглядом весь этот кавардак.

— Ух, слава богу, завтра придет уборщица… — И взрывается резким хохотом.

Мне нравится ее смех, в нем сочетается девичья веселость и грубый нрав… Осмотрев комнату еще раз, замечаю, что она не такая уж грязная, скорее здесь просто беспорядок. Квартира Кейт похожа на нее саму — такая же откровенная и тем приятная: «Привет, меня зовут Кейт. Если я тебе не нравлюсь — проваливай».

Через несколько секунд моя новая подруга вваливается в комнату с двумя большими стаканами джина (дорогого). Бросает в него лед, наливает тоник («Это тебе не дерьмо без сахара, плевать я хотела на свой толстый зад!»). Потом спрашивает, не хочу ли я выкурить косячок.

Порывшись за книгами по искусству, Кейт достает пакетик с табаком и травкой. Я отказываюсь, сославшись на то, что от марихуаны меня клонит в сон либо бросает в параноидальный бред. Ничуть не растерявшись, Кейт ухмыляется и курит сама, прикладываясь то к косячку, то к джину. Полчаса мы болтаем ни о чем, смеемся, я изрядно напиваюсь под эмбиент из колонок, а она все сильнее обкуривается (признаться, ее травка приятно пахнет). Потом Кейт зловеще хихикает и смотрит мне прямо в глаза:

— Слушай, не хочешь заценить мое новое бельишко?..

«Новое бельишко»? Прежде чем я успеваю придумать ответ, она кладет руку мне на ногу…

— М-м-м-м-м-м-м-м-м… — больше Кейт ничего сказать не может, потому что жадно целует мою шею.

Что ж… А, к черту все! — как сказала бы сама Кейт.

— На столе или на кровати? — Честно говоря, я не привык задавать такие вопросы на первом свидании.

Кейт склоняет голову набок, ее затуманенные глаза полуприкрыты.

— М-м, наверное, на кровати… На столе тонна учебников по праву.

Отлично.

Меня приятно удивляет ее спальня. Там прибрано, горит мягкий свет, на стене очередное старинное зеркало и искусственная тигровая шкура. Еще в глаза бросается вибратор на прикроватной тумбочке.

Стараясь на него не пялиться, я стягиваю рубашку. Мы с Кейт целуемся. Потом ловко сбрасываем оставшуюся одежду, но прежде чем приступить к делу, голая Кейт открывает тумбочку, выставляя напоказ кучу презервативов, еще один вибратор, бархатные наручники…

Да уж, вот это скромница! Рассмеявшись, она хватает пригоршню презервативов — точь-в-точь ребенок, дорвавшийся до конфет. Разбрасывает их по кровати.

— Выбирай!

Десять минут спустя мы занимаемся сексом. Все просто великолепно — такое ощущение, что мы двигаемся в одном первобытном танце.

Потом Кейт вдруг переворачивается на живот и говорит:

— Давай в жопу?