Анна Бялко - Сказки о невозвратном

То ли дело у Лины! Или у Сони! Когда я прихожу к ним в гости сразу после школы, их мамы всегда нас встречают, а Сонина даже сама заезжает за нами на машине. Эти мамы всегда смеются, и пахнут цветами, и зубы у них блестят, как жемчужины, все так просто и радостно. И они всегда спрашивают, как дела в школе, и что я буду играть на концерте, и разрешают смотреть телевизор сколько угодно, а у нас дома его нет вообще, только старые книжки. У них же все новенькое и блестящее, как они сами, и мне никогда не хочется от них уходить, даже если обед там невкусный.

На самом деле он, наверное, вкусный, потому что они готовят еду из коробок — такие яркие коробки с замороженной готовой едой, если все их едят, разве это может быть невкусно? Достал, распечатал, поставил в микроволновку, дзынь — и готово. Просто я не привыкла к такой еде, у нас дома ее никогда не бывает. Она всегда готовит сама. Варит, варит что-то в большой кастрюле, мешает там длинной ложкой, досыпает какие-то травки из разных коробочек. Странно, и ни на что не похоже. Мне нравится, конечно, особенно суп из курицы, и яблочный пирог тоже, но я же с детства не ела ничего другого. У других все совсем не так.

Правда, шоколадное печенье, которое она все-таки делает на мои школьные праздники, всегда занимает там первое место. Я не знаю почему, но мне это кажется каким-то неправильным. Оно получается такое толстое, неровное, даже корявое, из него тут и там торчат орехи и сушеные ягоды, совсем некрасиво. У других всегда все тоненько, ровненько и в бумажной салфеточке, но первое место дают почему-то именно мне. Я не спорю, и даже радуюсь, хотя иногда мне страшно — вдруг это только из жалости? Ну потому что все у меня не как у других? Вдруг все об этом знают?

И мне становится страшно, и стыдно, и я снова начинаю злиться — все из-за нее! Во всем только она виновата! Но сказать ей об этом я не могу. Бесполезно.

Как будто я не пробовала! И объясняла, и сердилась, и плакала. Но она как будто не слышит. Отодвинет свою книгу, повернется и смотрит куда-то мимо меня, только кольца на пальцах вертит. Эти кольца! Вот тоже еще. Я понимаю: одно, или там два — так положено, их все так и носят, обручальное и на помолвку. Но у нее их штук восемь, если не десять. На всех пальцах. Тяжелые, золотые, с камнями разного цвета. Может, они и красивые на самом деле, но меня почему-то это бесит. И главное, она их мне не то что поносить, даже посмотреть не дает.

Разве что когда уж очень просишь, снимет какое-нибудь одно — так неохотно, будто навек расстается, подержит еще в руках, покрутит, будто сомневается: давать, не давать. И никогда не отдаст из рук в руки, всегда сначала положит на стол. Жалеет. А я у нее , между прочим, одна.

Нет, еще, конечно, брат есть, но он же не в счет. Он мужчина, и кольца ему не нужны, и живет он не с нами. И потом, у него своя семья. Жена, и вообще.

Я даже не знаю, где он живет. Мы никогда не ездим к нему в гости. Мы вообще никуда не ездим. Он приезжает к нам сам — очень редко, даже не каждый год, наверное. К ней, конечно. Меня он просто как будто не замечает. Так, привет-привет, болтается что-то тут под ногами, только мешает. Зато ей он всегда страшно радуется.

И она ему тоже, уж это-то сразу видно. Потому что его-то она как раз любит, не то что меня. С ним она разговаривает, и смеется, и готовит к его приезду что-то вкусное, и печет печенье или пирог, сама, без напоминаний и долгих просьб. Выходит из своей комнаты и сидит с ним на кухне, долго-долго, почти всю ночь, споры-разговоры, а меня они отправляют спать. Нет, я и сама ухожу — еще чего не хватало, сидеть тут с ними, мне с утра в школу, но они даже внимания на меня не обращают, есть я, нет ли, им все равно. И ладно бы еще о чем-то интересном разговаривали, про кино там или про каких-нибудь известных людей, тогда и я бы им что-нибудь могла сказать, я читаю журналы и все-все об этом знаю, но нет, у них всегда что-то свое, такое непонятно-дурацкое, прямо слов нет. Хорошо хоть, бывает такое нечасто.

Нечасто, но всегда некстати. Вот и теперь тоже — ну что он приперся? Я вернулась из школы, а он тут как тут — здравствуйте вам! А у меня завтра как раз должен быть концерт в школе, я играю на саксофоне, и все говорят, что у меня отлично получается, настоящим джаз, у нас отличный школьный ансамбль, а уж к концерту мы вообще сто лет репетировали, и я все думала, может, она хоть раз сходит меня послушать, в виде исключения… Все другие родители всегда ходят, хлопают и кричат «Браво!» А она говорит, что от шума у нее болит голова. Я ей объясняла тысячу раз, что это музыка, а она отвечает, что любая музыка — это тоже шум, только слегка упорядоченный. Вот и делай, что хочешь.