Кристофер Ишервуд - Труды и дни мистера Норриса

— В самую точку.

— Хм-м… Это, конечно, несколько усложняет ситуацию. И тем не менее я не вижу никаких особых проблем. Во всяком случае, Куно, вероятно, и сам время от времени выезжает в Швейцарию покататься на лыжах. Вполне в его духе. Чего я по-прежнему не понимаю: какова, собственно, моя роль во всем этом предприятии? Вы берете меня с собой для массовости? Или для того, чтобы я время от времени подавал комические реплики и тем разряжал ситуацию?

Артур выбрал себе еще одну зубочистку и разломил ее пополам.

— Я как раз собирался поговорить с вами на эту тему, Уильям, — тон у него был нарочито будничный. — Видите ли, боюсь, что вам придется съездить туда одному.

— Вдвоем с Куно?

— Да, — Артур затараторил с нервической горячностью. — Существует целый ряд причин, в силу которых я никак не могу ни поехать с вами, ни сам уладить все это дело. Начнем с того, что было бы просто нелепо с моей стороны, однажды выехав за пределы Германии, снова сюда возвращаться — а мне так или иначе придется это сделать, хотя бы на несколько дней. Потом, ну не странно ли прозвучит предложение отправиться кататься на горных лыжах, если оно будет исходить из моих уст? Прегниц прекрасно знает, что я этого не люблю и не умею. А вот если предложение поступит от вас, звучать оно будет совершенно естественно. Он, вероятнее всего, будет просто в восторге от перспективы провести время в обществе столь юного и столь энергичного молодого человека, как вы.

— Да-да, это понятно… но как, спрашивается, я смогу наладить контакты с Марго? Я ведь ни разу даже в глаза его не видел.

Артур отмел подобного рода мелочи одним мановением руки:

— Оставьте это мне, мой мальчик, — и ему. Выбросьте из головы все, что я вам тут сегодня наговорил, и отдыхайте себе спокойно.

— И только-то?

— Только и всего. Доставьте Прегница на ту сторону границы, и ваши обязанности на этом можно будет считать законченными.

— Звучит просто восхитительно.

Артур просиял:

— Так вы поедете?

— Сперва я должен все как следует обдумать.

Он разочарованно стиснул пальцами подбородок. Зубочистки лежали на скатерти, аккуратно разломленные на восьмушки. Помолчав с минуту, он неуверенно сказал:

— Помимо возмещения расходов, каковую сумму, как я уже, кажется, сказал, вы получите авансом, я попрошу вас принять еще некоторую — э — так сказать, за беспокойство.

— Нет, Артур, спасибо.

— Извините меня, Уильям, — в голосе у него явственно слышалось облегчение. — Я должен был догадаться, что вы откажетесь.

Я усмехнулся:

— Не хочу лишать вас законного заработка.

Он улыбнулся, внимательно глядя мне прямо в лицо. Он еще не решил, как меня следует понимать. Манера его переменилась совершенно:

— Ну конечно, мой дорогой мальчик, вы вольны поступать так, как вам удобнее. Я никоим образом не хочу давить на вас. Если вы решите отказаться, я просто не стану больше возвращаться к этой теме. В то же время, вы знаете, как это важно для меня. Это мой последний шанс. Я терпеть не могу одалживаться. Может статься, я слишком многого требую от вас. Скажу только, что если вы сделаете это для меня, я буду вам благодарен до конца своих дней. И если когда-нибудь смогу отплатить вам той же монетой…

— Перестаньте, Артур. Перестаньте. А не то я сейчас заплачу, — рассмеялся я. — Ладно, ладно, я постараюсь уломать Куно — как смогу. Но только, ради всего святого, не стройте на сей счет воздушных замков. Я и на минуту не готов предположить, что он действительно поедет. Может быть, у него уже есть какие-то планы.

На сем мы и порешили и больше к этой теме в тот вечер не возвращались.

На следующий день, когда я вернулся от Куно, Артур ждал меня у себя в спальне в состоянии крайнего, отчаянного возбуждения. У него едва хватило терпения закрыть дверь, прежде чем он накинулся на меня с расспросами:

— Быстрее, Уильям, умоляю вас. Начните с самого худшего. Я готов снести удар. Он не едет? Нет?

— Едет, — сказал я. — Он едет.

Казалось, на секунду Артур окаменел от радости — и потерял дар речи. Потом по его телу пробежал спазм; и он исполнил в воздухе нечто вроде антраша.

— Мой милый мальчик! Нет, не могу, я просто обязан вас обнять! — И он в буквальном смысле слова обвил мою шею руками и расцеловал в обе щеки, как французский генерал. — Ну, расскажите, как все прошло? Сильно вам пришлось попотеть? Что он сказал?

— По правде говоря, он сам предложил мне что-то в этом же роде, прежде чем я вообще успел открыть рот. Он намеревался отправиться в Riesengebirge, [47] Исполиновы горы (нем.). но я убедил его, что в это время года в Альпах снег много лучше.