Сара Груэн - Уроки верховой езды

— Но я же говорила, что хочу отсрочить платеж!

— Да, но вы не сказали, что он был помечен как автоматический.

Хорошо, что она не видит моего лица… Мгновением позже я овладеваю собой и сжимаю губы в одну линию, точно как Мутти.

— Хорошо, как скоро вы сможете его отозвать?

— Простите, но я не могу этого сделать.

— Что?..

— Если платеж проведен, вернуть деньги невозможно. Если бы вы мне вовремя сказали…

— Невозможно? Почему? Вы ведь менеджер?

— Мне очень жаль, — повторяет она. — Да, я менеджер. Если вы пожелаете отсрочить платеж за следующий месяц, пожалуйста, сообщите мне заранее. Тогда я смогу отменить автоматическое снятие денег.

— Значит, за этот месяц обратного хода не будет, — говорю я.

— Нет. На самом деле я вообще не имею права отсрочивать платежи, но ваши родители долгие годы были очень добросовестными клиентами. Так что я проявляю добрую волю и готова пойти вам навстречу.

Эта последняя фраза затыкает мне рот, не то я наговорила бы лишнего. Я любезно благодарю и вешаю трубку.

Гарра терпеливо и смирно стоит в станке для мытья. Возможно, он недоумевает, почему вместо того, чтобы открыть воду, я вытаскиваю какой-то тюбик, сворачиваю крышечку и протыкаю фольгу…

Показываются первые капли густой перламутровой жидкости. Я кладу тюбик на бетонный пол и натягиваю резиновые перчатки. Руки у меня влажные и холодные, а перчатки не посыпаны изнутри тальком, так что некоторое время я сомневаюсь, удастся ли их надеть…

Мысли у меня в голове носятся по замкнутому кругу. При всей внешней решимости их подстегивает глубоко залегшая паника. Очень даже может быть, что за нынешнюю выходку меня арестуют.

Хотя я и пренебрегла проявителем, я переживаю, не обожжет ли «Шварцкопф» кожу Гарры. Выдавив немного на палец в перчатке, я опасливо принюхиваюсь. Краска белая, молочно-жемчужная. Я таких еще ни разу не видела. Впрочем, резкого химически-противного запаха я не чувствую, пахнет эта штука приятно.

Ну что ж, поехали… Я наношу краску на левое плечо коня и принимаюсь втирать большим пальцем…

Вот уже на нем ни единого белого пятнышка. Только звездочка посреди лба. Ее пришлось оставить — еще не хватало, чтобы это снадобье ему в глаза затекло. Когда я выдавливаю из тюбика последние остатки на левую заднюю ногу, вещество становится фиолетовым, и я расцениваю это как знак, что краска начинает работать. Разогнув спину, я возвращаюсь к плечу, с которого начала, и легонько тру пальцем. Трудно сказать, что происходит, пока не ополоснешь, но шерсть определенно выглядит более темной.

Я засекаю время и отхожу по проходу. Прислоняюсь к стене и сползаю по ней, опускаясь на корточки. Потом окончательно сдаюсь и сажусь на пол, держа руки в перчатках подальше от одежды…

Ну ладно, положим, характерные полоски я спрятала. То есть с первого же взгляда его навряд ли узнают. Однако опасность все-таки остается. Если они вправду начнут обходить со сканером всех наших лошадей, рано или поздно доберутся и до него.

А может, гроза пронесется над моей головой, так и не прогремев? Будут ли его уж так усердно разыскивать? Верно, когда-то он стоил целое состояние. Но теперь, без глаза и с каким-то заболеванием, грозящим разрушить сустав?..

Тут мою голову посещает уже совершенно безумная мысль. На свете есть всего один человек, не меньше меня заинтересованный в сохранении тайны. И человек этот — Иэн Маккалоу. Вот только обратиться к нему за помощью я не могу. Это ведь он пытался убить Гарру. И теперь я хочу, чтобы Гарру не нашли. А Маккалоу — чтобы Гарра умер. Окончательно и навсегда.

Я со стоном откидываюсь затылком к стене…

— Что с тобой?

Я открываю глаза и вижу перед собой Жана Клода.

— Все нормально, — говорю я ему.

Он спрашивает:

— А где все?

— Кто — все? — спрашиваю я.

А сама только и думаю, как устроить, чтобы он не увидел Гарру.

— Ну, Пи-Джей, Карлос, Мануэль… Конюхи!

— Погоди, их что, нет на работе?

— Ни одного.

А я-то гадала, почему в конюшне никого не видать… Что называется — слона не приметила.

— Не знаю, — говорю я. — Может, у них машины сломались.

Жан Клод подходит к Гарре, протягивает руку… И застывает, принюхиваясь.

— Чем это пахнет? — спрашивает он, морщась.

— Кондиционером для шерсти, — говорю я. — Вчера у Килкенни какой-то новый купила.

Он хмыкает, по-прежнему хмурясь. Приглядывается к Гарре, потом уходит. Я чуть не плачу от облегчения.