Наринэ Абгарян - Манюня пишет фантастичЫскЫй роман

— Нам надо, чтобы с одного конца был штепсель, а с другого — такая штучка с тремя торчащими круглыми штучками, — доходчиво объяснила нам Каринка.

Пять минут остервенелого ковыряния в коробке — и у нас четыре подходящих для приемника провода.

— Как хорошо, что у меня папа инженер! — радостно потирала руки Манька. — Любых проводов полная коробка.

— Угум, — кивнула я. — У вас дома проводов много, а у нас — разных зубных фигулин, пинцетов там, или этих, как его?

— Клещей? — услужливо подсказала Манюня.

— Ага, клещей.

— Повезло нам с папами, что уж там, — крякнула Каринка и перетащила «Электронику» на Дядимишину кровать.

Мы с Манькой убрали коробку под стол и, затаив дыхание, принялись следить, как Каринка подключает приемник.

Первый провод втыкаться в «Электронику» категорически не захотел.

— Значит, это не его провод, — авторитетно заявила Каринка и взялась за второй. Второй провод тоже отказался втыкаться в разъем.

— Спокойствие, только спокойствие, — тоном Карлсона успокоила нас сестра и потянулась за третьим проводом. Третий провод воткнулся в приемник очень здорово, словно для этого и был создан.

— Внимание! — протрубила Каринка и жестом фокусника вставила штепсель в розетку.

«Бабах!» — оглушительно грохнула «Электроника» и покрылась сизым облачком зловонного дыма.

Мы с Манькой похолодели. Сестра какое-то время постояла над радиоприемником, потом, не разгибаясь, повернулась к нам и выдохнула колечко сизого дыма:

— Это был не его провод!

— А чей? — глупо спросили мы.

Ответить Каринка не успела. Да и как тут ответишь, когда в шаговой доступности от тебя крутятся две женщины с чутким слухом ночного хищника, умеющие в критической ситуации развивать скорость разъяренного леопарда?! Тут не то что ответить, тут даже следы преступления скрыть не успеешь!

Воооот.

В тот день мы получили по полной программе целых два раза. Сначала нам влетело за «Электронику», а через пять минут — за покрывало, в котором взорвавшийся радиоприемник прожег вполне себе приличную дыру.

Потом Ба с мамой пошли запивать стресс валерьянкой, а мы сидели нахохлившись за Манькиным столом и обратно вели светские разговоры. Сошлись во мнении, что нам не очень-то и стыдно за содеянное. Мы ж хотели как лучше! Сберечь хотели блок питания на обратную дорогу. Кто же виноват, что провод в «Электронику» воткнулся, но почему-то взорвался? «Это уже, — вздыхали мы, аккуратно потрескивая зудящими Чебурашкиными ушами, — вопрос не к нам, а к проводам. Видите ли, воткнуть в разъем их можно, а безнаказанно дальше жить нельзя!»

Странные какие-то провода. Категорически неправильные!

Роза Иосифовна совершенно искренне считала, что все хорошее, что есть в дяде Мише и Мане, они унаследовали исключительно у нее. Будто не было в их жизни ни Дядимишиного папы, ни Маниной мамы.

Все знают, что, если Ба что-то утверждает, лучше сразу капитулировать. Оставь маневр, всяк сюда входящий. На территории Ба главное вовремя соглашаться и всячески поддакивать. Тогда наградой за понимание вам будут «посиделки с альбомом». Знаете, что это такое? Это когда Ба приносит свой альбом и, бережно листая его и поглаживая каждую выцветшую фотокарточку, долго и обстоятельно рассказывает, в кого из клана Шац пошел своими математическими способностями дядя Миша, а идеальным «скрипичным» слухом — Маня.

Альбом был старый, достаточно тяжелый, в темно-синей бархатной обложке, с широкими картонными страницами в прорезях, куда вставлялись пожелтевшие фотографии. Ба хранила его на верхней полке своего шкафа, обложив со всех сторон мешочками с сушеной лавандой, поэтому пах альбом пряным и немного терпким, а еще — чисто выстиранным и накрахмаленным бельем.

«Посиделки с альбомом» мы очень любили. Они чаще всего случались в какой-нибудь пасмурный или дождливый день, когда носа из дому не высунешь. В такие дни Ба превращалась в добренькую и уютненькую бабушку — куталась в большую мохеровую шаль, натягивала грубой вязки домашние носки, взбиралась с ногами на диван и рассказывала нам всякие истории из своего далекого бакинского детства.

Вот и сегодня все шло по накатанной. Сначала испортилась погода. Нет, сначала позвонил с работы дядя Миша и рассказал, что Ереван одобрил очередную его разработку, и теперь ему полагается большая премия и грамота.