Наринэ Абгарян - Манюня пишет фантастичЫскЫй роман

«Зачем мне местная невеста, если я могу позволить себе любимую из Еревана или, на худой конец, Дилижана! — тщеславно думал он. — Я теперь парень хоть куда, и в люльке моего мотоцикла сочтет за честь прокатиться любая городская красотка в юбке-мини и лаковых сапогах на платформе!»

И, пока Акоп мечтал о городских красотках в юбке-мини и лаковых сапогах на платформе, а местные красотки, начесав себе давно уже неактуальные халы, наматывали круги по периметру стройки, вокруг припаркованного в нашем дворе Акопова мотоцикла разворачивались душещипательные сцены.

Если кто помнит, моя сестра Каринка всю свою жизнь мечтала о мотоцикле.

— Вырасту — обязательно себе куплю такой же, — заявляла она, провожая влюбленными глазами очередное тарахтящее и отчаянно чадящее чудо техники.

— Ну зачем, ну зачем тебе мотоцикл? — удивлялись мы. — Неужели не о чем тебе больше мечтать?

— Не о чем! Да и некогда. Я вон о мотоцикле мечтаю, — упрямо хмурилась Каринка.

— Этот ребенок еще покажет нам, где раки зимуют, — горестно вздыхали папа с мамой.

Сестра угрюмо отмалчивалась и, не находя поддержки среди близких, всяко отыгрывалась на окружающей действительности, нанося своими варварскими выходками огромный урон родной семье, городу, стране, да и мирозданию в целом.

При виде новенького трехколесного мотоцикла сестра окончательно потеряла покой. Она не спала ночами и маялась днями. Она даже бросила рыть подкоп из нашего подвала в соседний, хотя раньше уверяла, что там полно кувшинов с золотом — вот только доберемся до них и мигом разбогатеем. Мы с Манькой, ее преданные оруженосцы и землекопатели, постоянно взывали к ее совести и увещевали вернуться к подкопу — по нашим расчетам, копать осталось всего ничего, буквально полметра. Но в бетонной стене. За неделю упорной работы мы неплохо продвинулись вперед, проковыряв металлической штуковиной, угнанной на свой страх и риск со стройки, основательную ямку. С такими темпами, глядишь, к концу лета мы добрались бы до золота!

— А там покупай на это богатство хоть сто тыщ мотоциклов! — говорили мы Каринке.

Но Каринка не слушала нас — день-деньской она ходила вокруг Акопова мотоцикла и любовно гладила его по выступающим частям экстерьера. Открутить какую-либо штуковину и унести домой ей и в голову не приходило, настолько велик был пиетет к трехколесному чуду техники.

Древняя берберская поговорка гласит: когда ослабевает лев, голову поднимают шакалы. Это я к чему? Это я к тому, что, как только Каринка позволила себе немного расслабиться и отвлечься на мотоцикл, тут же активизировался Рубик. И в той части двора, которую не покрывала противоракетная оборона Каринкиной рогатки, он стал кочевряжиться и демонстрировать свою ничтожную сущность, обзывая нехорошими словами девочек, колотя мальчиков и отнимая игрушки у мелкотравчатой детворы. Страшно даже подумать, чем бы закончился такой диссонанс в пищевой цепочке нашего дома, не случись история с бельевым столбом.

А так случилась эта история, и все счастливо вернулось на круги своя.

Наверное, кто-то из вас не знает, что такое бельевой столб, поэтому я быстренько объясню.

Бельевой столб — это длинная, высотой в наш пятиэтажный дом, железная труба, вбитая в землю прямо за гаражами. На уровне каждого этажа к этой трубе приварены крутящиеся ролики. Такие же ролики приварены к крепежам возле кухонных окон квартир. В ролики вдевалась прочная бельевая веревка, на которой хозяйки развешивали стирку. И по тому, как они развешивали стирку, сразу можно было вычислить, кто из них бестолковая хозяйка, а кто толковая.

Потому что если белье подсинено неравномерно и накрахмалено так, что торчит колом и затаскивать его в окно приходится всей семьей, то хозяйка из тебя совсем никудышная. А если белье слегка подсинено, и накрахмалено в меру, и колышется аккуратным рядком, наволочка к наволочке, и пододеяльники надуваются парусами, а полотенца выстроились правильной шеренгой — от самых длинных до самых коротеньких, то такой хозяйке почет и уважение. И прищепки, безусловно, должны быть в одну масть, а не синенькая, следом желтенькая, а потом красненькая. Это же не елочная гирлянда, а серьезная стирка, можно даже сказать — визитная карточка каждой хозяйки. Поэтому прищепки (по-нашему шпильки) покупались с особенной тщательностью, не выбивались из общей цветовой гаммы и хранились как зеница ока в специальных ящичках под кухонными подоконниками.