Джек Керуак - Доктор Сакс

«Я тебя не простила за тот раз, когда ты меня шариком по голове стукнул, Ти-Жан, — говорит мне Нин, — но я на тебя не стану злиться — но ты все равно меня стукнул по голове». Стукнул, спору нет, но если б Отвращением, чемпионом Скакового Круга, она бы сейчас на шишку жаловалась. К счастью, я тогда взял обычную мраморку, не подшипниковую — меня одержала жуткая ярость, потому что Ма отправила Нин убираться у меня в комнате, в субботу с утра в 11 часов, когда на печке запах варки, а я разложил свою игру и разорался, увидев, что Состязание (с 40 ООО на руках) откладывается, но она была непреклонна, поэтому признаюсь перед судом вечностей, я швырнул в нее шариком (Синодом, владельцы — конюшня «С и С») прямо ей в макушку. Она с плачем побежала вниз — моя разгневанная мама устроила мне суровую взбучку и заставила сидеть и некоторое время дуться на веранде — «Va ten dehors mechant! frappez ta tite soeur sur la tête comme ca! Tu sera jamais heureux être un homme comme са». (Ступай наружу, гадкий! так бить сестру по голове! Раз ты такой человек — никогда счастлив не будешь!) Сомнительно, к тому же повзрослел ли я вообще. Тревожусь.

«Eh bien Nin, — говорю я, — j’aura du pas faire са». (Ладно, Нин, не стоило мне так поступать.)

Подходим к церкви Сент-Жан-Батиста, и Нин желает заскочить туда на секундочку, посмотреть, там ли третьеклассницы Св. Иосифа, потому что у девочек сейчас великопостные упражнения, хочет проверить сестренку своей подруги — ах бедные девочки Лоуэлла, мои знакомые, умершие в 6, 7, 8, их розовые губки, и школьные очочки, и беленькие воротнички, и темно-синие блузки, всё, всё, прахом заметено в увядающие травы вскорезатопленных полей — ах черные деревья Лоуэлла в вашем мартовском ослепительном сиянье —

Мы подглядываем в церковь, смотрим на шаркающие кучки маленьких девочек, на священников, люди стоят на коленях, крестясь в проходах, чопорный трепет огней пред алтарем, где сжатогубый младопопик вертится чувственно, падает на колени и висит, коленопреклоненный, как совершенная статуя Христа в Муках Сада, лишь на миг поколебнувшись, ибо едва не теряет равновесие, и все детишки в церкви, кто смотрел, увидели, чувственное колесо дрогнуло, я все это замечаю, уже проскальзывая в двери наружу — следом за Нин с промельком фонтанчиковых вод и быстрой шапкодолой (носил я старую фетровую кепку с дырками).

Яркое утро тут же помутило нам ресницы, внутри церкви беспрестанный сумрак: вот: утро… Но мы движемся дальше прямо по Эйкен-стрит и влево на Муди, день растягивается до полудня со слабым белым сияньем, вот входим в фалы синевы, и трубы перестали трубить, полурастратили свою росу — всегда терпеть не могу утреннее хождение — Женщины Муди-стрит спешили и затаривались буквально в тени Собора — на Эйкен и Муди, в центре уличной деятельности, он отбрасывал свою громадную раздутую тень на происходящее — взбираясь на многоквартирку-другую в теневертикальном изнурении, что вытягивается с днем вместе. Мы с Нин пялились на витрину закусочной: внутри, где аккуратные черные и белые плитки выкладывались аптечным полом золотого солнца и где содовые с клубничным мороженым пенились на верхушке туманной накипью розовых пузыриков у самого слюнявого рта какого-нибудь праздного разъездного торговца с его образцами на табурете, содовая в стакане сидит в стальном подстаканнике с круглой звячной окантовкой по донышку, прочная сода, огромная, старомодная, с цирюльными усиками, нам с Нин очень хотелось бы такую, хоть по чуть-чуть. Радость утра была особенно остра и болезненна в мраморной плите прилавка, где только что пролили немного содовой — Я весело скакал, мы весело скакали вверх по Муди — Миновали несколько обычных поденщицких канадский бакалей, забитых женщинами (как наша Пэрента), покупающими гамбургер и огромные свиные отбивные от лучшей части (подавать с горячим картофельным пюре на тарелке, где к тому же вокруг плавает горячий свинотбивной жир, красивый от люминесцентных золотинок, который будет мешаться с пюре из горячей patate [104] Зд:. картопли (фр.). , подсыпать перцу). Вообще-то Нин и я уже проголодались, вспомнив все наши долгие походы в Королевский, глядя на содовые, гуляя, видя, как женщины покупают колбасу, масло и яйца в бакалеях. «Boy mue j'aimera ben vite, tu-suite, — говорит Нин, потирая себе платье на животе (Ух, я бы вот очень хотела и поскорее —) — ип bon ragout d'boullette, ben chaud (хорошего рагу с тефтелями, очень горячего) dans топ assiette, j prend та fourchette pis je’ll mash ensemble (себе на тарелку, я возьму вилку и все перемешаю), les boules de viande molle, les patates, les carottes, le bon ju gras, après ca j'ma bien du beur sur mon pain pis un gros vert de la —» (тефтели из мягкого мяса, картошку, морковку, густой жирный соус, а потом намажу хлеб маслом побольше и большой стакан молока —)