Алан Беннетт: Голы и босы

— А другой, дело было в Гилдфорде, облегчился в ароматическую вазу с сухими лепестками.

— Может, это юмор такой, — предположил констебль.

— Юмор, говоришь? А я было подумал, что у безмозглого накурившегося сопляка случилось недержаниие. Кстати, раз уж мы заговорили о телесных потребностях, загляну-ка я в одно местечко перед уходом.

Мистер Рэнсом слишком поздно сообразил, что сержанта следовало остановить, и срочно ретировался в кухню.

Сержант вернулся, покачивая головой:

— Ну и ну! Нашим друзьям, хватило совести, по крайней мере, воспользоваться туалетом, но оставили его в гнусном виде. Вот уж не думал, что мне когда-нибудь придется облегчаться на леди Кири Те Ка´нава. Ее «Вестсайдская история» — жемчужина моей коллекции.

— Вообще-то, это мой муж, — выдавила из себя миссис Рэнсом.

— Ну да! — опешил сержант.

— О чем идет речь? — спросил возвратившийся мистер Рэнсом.

— Неважно, — полепетала его жена.

— Думаете, вы их поймаете? — спросил мистер Рэнсом, провожая до дверей полицейских.

Сержант засмеялся:

— Чудеса случаются даже в правоохранительной деятельности. Никто не держал на вас зла?

— Я поверенный, — сказал мистер Рэнсом. — Все возможно.

— А может, кто-то неудачно пошутил?

— Пошутил ? — закипел мистер Рэнсом.

— Я только делаю предположения, — успокоил его сержант. — Но если это настоящий взломщик, скажу так: он вернется — они всегда возвращаются.

Констебль глубокомысленно кивнул: даже в «Лезерхэде» согласились бы с этим.

— Вернется? — переспросил мистер Рэнсом, обводя взглядом голые стены. — Вернется ? За каким чертом?

Мистер Рэнсом очень редко употреблял крепкие выражения, и пребывавшая в соседней комнате миссис Рэнсом притворилась, что не слышала вырвавшегося у него. Дверь за полицейскими захлопнулась.

— Пустое дело, — сказал мистер Рэнсом. — Совершенно пустое. Как тут удержаться и не вспомнить черта?

— Что ж, — сказала миссис Рэнсом несколько часов спустя, — придется стать тут лагерем. В конце концов, — прибавила она не без удовольствия, — это может оказаться занятно.

— Занятно? Занятно ? — спросил небритый, немытый, разодравший себе зад, позавтракавший водой из-под крана мистер Рэнсом. Однако никакие уговоры миссис Рэнсом (инстинктивно ощущавшей, что в сложившихся обстоятельствах ее задача — подчеркивать мужнину несгибаемость и жертвенность) не могли удержать его от героического похода на работу.

Тем не менее, когда он ушел и окружающая пустота навалилась на миссис Рэнсом всей своей тяжестью, она ощутила, расхаживая по гулким комнатам и не понимая, с чего начать, что немного жалеет о его отсутствии. Пожалуй, надо составить список — на миг она забыла, что писать ей нечем и не на чем. Значит, нужно пойти купить блокнот и карандаш в газетном киоске. По соседству с киоском обнаружилось кафе, которого она прежде никогда не замечала. Там кормили горячими завтраками, и, хотя среди таксистов и курьеров-велосипедистов ей было в вечернем туалете не по себе, никто не обращал на нее особого внимания, а официантка даже назвала деткой и сунула «Миррор», чтобы она почитала, пока дожидается своего бекона с яйцом, консервированных бобов и тоста. «Миррор» миссис Рэнсом обычно не читала, как никогда не завтракала беконом с яйцом, консервированными бобами и тостом; но газетные пересуды о похождениях августейших особ так ее заинтересовали, что она не перестала читать и за едой, для чего прислонила газету к бутылочке с соусом и совершенно забыла, что в кафе она вообще-то зашла потому, что ей нужно было составить список.

Без списка покупки ее оказались довольно хаотичными. Сначала она пошла в «Бутс» и накупила туалетной бумаги, одноразовых тарелок и чашек, но забыла про мыло. Вспомнила, вернулась, но на этот раз забыла чай в пакетиках; возвратившись за чаем, забыла бумажные полотенца, и так до тех пор, пока не почувствовала, что совершенно вымотана: почти доплетясь до дому, она каждый раз с полдороги возвращалась назад. Во время третьей из этих все более раздражающих хбдок — на этот раз она забыла купить пластмассовые вилки и ложки — миссис Рэнсом набралась духу и зашла в «Мистер Энвер». Она проходила мимо десятки раз — да и могло ли быть иначе? Ведь он находился на полпути между ее домом и главной улицей, Сент-Джонс-Вуд [10] Исторический район Лондона в Вестминстере: расположен в северо-западной части центрального Лондона, одном из самых престижных районов. ; помнила она, конечно, и как его открывали — на месте магазина тканей и детского трикотажа, куда она часто и охотно захаживала прежде. Его держала некая мисс Дорси, у которой она время от времени покупала приглянувшуюся салфетку для подноса, рулончик пластыря «Силко», а чаще всего — то, что тогда называлось гигиеническими поясами и продавалось в упаковках из простой оберточной бумаги. Когда в конце 60-х магазин закрылся, миссис Рэнсом ощутила тревогу и растерянность, но как-то раз, робко переступив порог «Тимоти Уайте», испытала истинное потрясение, обнаружив, какой громадный рывок за последнее время совершило производство товаров интимного назначения — что никак не отражалось на допотопном ассортименте магазинчика мисс Дорси, среди редеющей клиентуры которой миссис Рэнсом была чуть ли не единственной покупательницей данного товара. Она и сама знала, что старомодна, но дело не обходилось и без толики снобизма: ей казалось, что есть какой-то шик в том, чтобы получить требуемое без слов, из рук терпеливо, страдальчески улыбающейся мисс Дорси (ее улыбка означала: «Наше общее женское проклятие»), чем просто снимать его с одной из разномастных полок в «Тимоти Уайте». Впрочем, «Тимоти Уайте» вскоре повторил судьбу мисс Дорси: его с потрохами съел «Бутс». Однако «Бутс», это она понимала, все же был на голову выше соседней аптеки «Сьюпердраг», где уж точно не было ничего шикарного.