Андрей Рубанов - Жизнь удалась

Перед сном Свинец долго смотрел телевизор. Чтоб создать хоть малую иллюзию своей территории, пришлось включить ту же программу, что и соседи за тонкой стеной.

Густо намазанные гримом люди исполняли шоу. Пытались убедить капитана в том, что умеют петь, танцевать и шутить. Получалось неубедительно, но клоуны и клоунессы старались. Со страшной силой гнали позитив. Трясли мускулистыми руками и силиконовыми грудями. Аудитория дисциплинированно ржала. В промежутках рекламировали пиво. Хлебай и смейся, празднуй, все нормально.

Двери железные, сиськи пластмассовые – нормально.

Тут сосут шампанское, там жонглируют гнилыми трупами – нормально, нормально.

С утра стал разыскивать банкира Знаева.

Дозвонился в банк. На том конце провода невыносимо благожелательный женский голос сообщил: «Ваш звонок очень важен для нас, ждите ответа оператора», – после чего битых пять минут играла расслабляющая музычка; если звонок важен, зачем заставляете ждать, подумал капитан; сказали бы сразу, что ваш звонок нам на хуй не нужен, так было бы честнее.

– Да, это банк, – наконец ответили ему. – Да, Сергей Витальевич – председатель правления. Но он тут редко бывает.

– А где его можно найти?

– Он нам не докладывает.

– Дайте его мобильный.

– Вы с ума сошли.

– Я капитан милиции.

– И что дальше?

В конце концов соединили с заместителем банкира, неким господином Гороховым. Тот выслушал капитана и вяло пообещал помочь. Очень тихий голос очень осторожного и очень высокооплачиваемого функционера. Ледяная вежливость. «Будьте любезны представиться полностью».

Через час Знаев позвонил сам:

– Что у вас за дело?

– Дело касается некоего Матвеева.

– Ага, – банкир помолчал. – Подъезжайте.

– В банк?

– Нет. Я там редко бываю. Я теперь в другом месте. Пишите адрес…

Хорошо устроился банкир, подумал Свинец. В собственной лавке редко бывает. То есть, видимо, уже не нужно ему сидеть в кабинете, шуршать и потеть, теперь шуршат и потеют вместо него другие люди вроде господина Горохова, – судя по голосу, этот господин как раз и создан для того, чтоб работать не только на хозяина, но и за хозяина.

А хозяин редко бывает.

Или дела обстоят наоборот, и Знаев хоть и председатель правления, но никакой не хозяин? Подставная фигура? Поэтому и сидит не в банке, а в другом месте?

Другое место смотрелось интересно. Двухэтажное здание посреди необъятного пустыря, огороженного сплошным двухметровым забором. В ста метрах к югу ревела и воняла Кольцевая дорога. Прикупили землицы, понял сыщик. Стройку будут затевать. Вот, значит, почему банкир торчит не в банке. У банкира хороший аппетит.

Вокруг дома висел один из характерных запахов нового времени, ненавидимый старожилами, ретроградами и патриотами так называемой старой Москвы (небольшой группы зданий, десять раз проданных и перепроданных, в три слоя завешанных рекламными щитами), – запах подсыхающего цементного раствора, сухих смесей, плиточного клея. Запах новостройки. Капитан вспомнил про свою купленную в кредит квартиру – она пахла почти так же, – и его решительность удвоилась.

На входе – под прикрытием мощной, от пола до потолка, решетки – бдил довольно молодой милиционер в полной форме цвета сизого голубя. Плечи его украшали, однако, аж майорские звезды.

«Если на дверях сидит целый майор, что же внутри?» – подумал капитан и показал стражу удостоверение, вежливо добавив:

– Мне назначено.

– Подождите, – вяло попросил страж, нажимая кнопку интеркома.

– К вам капитан Свинец. Из МУРа.

В ответ динамик исторг чрезвычайно беззаботный, даже озорной голос:

– Один?

– Так точно.

– Запускай!

Как будто речь шла о воздушном змее.

Капитан решил немного, для вящей тренировки, разозлиться, испытующе изучил гладко выбритые скулы и аккуратную прическу мальчика-майора и басом спросил:

– Слушай, майор, такое дело… я тебя в Грозном не мог видеть? Лицо знакомое… Или в Аргуне? В Ханкале? В Гудермесе? А?

– Вряд ли, – ответил секьюрити и сильно покраснел. – Проходите. Вторая дверь направо…

«То-то же, сопляк!» – подумал довольный капитан, приосанился и вторгся.

Вторая дверь – как и первая, как и все прочие двери в длинном мрачноватом коридоре – показалась ему примечательной. Стальная и почему-то оснащенная аж двумя смотровыми глазками.

Вошел в ординарно обставленную приемную: набор мягкой мебели, и набор глянцевой периодики на низком столике, и набор кофейных чашек обочь на особом дизайнерском подносе, и какие-то приятные на стене картинки в невыносимо буржуазных, темного дерева рамах; правда, за столом секретаря восседала не юная блондинка в ультракоротком мини и кофточке с вырезом, а грузная, совсем взрослая женщина в массивных клипсах и удручающе глубоких шейных морщинах.