Андрей Рубанов - Жизнь удалась

По крайней мере дважды он чуть не женился.

Несмотря на тройные старания, университет так и не покорился ему. Пришлось искать работу. Сейчас он функционировал в качестве ночного сторожа в соседнем гастрономе. Получал восемьдесят рублей в месяц.

Джинсы «Пирамида» стоили триста.

Втягивая в легкие дым, способствующий успокоению нервов и быстроте мысли, он печально признался себе, что ему надоело долбить твердыню высшего образования. Точнее, надоело тешить себя иллюзиями, что студенческий билет сможет изменить его жизнь к лучшему. Три недели назад он в очередной раз предпринял попытку посетить вступительные экзамены – и поразился царившему в университетских аудиториях запаху детского сада. Пахло сдобным печеньем, сладкой ванилью, яблоками, нежным девичьим потом; взрослый Матвей, небритый, с пачкой трудовых рублей в кармане застиранной джинсовой рубахи, оказался среди натуральных детей.

Он не стал подавать документы, сбежал.

Повсюду рыдали румяные широкоплечие абитуриенты и волоокие полногрудые абитуриентки, недобравшие баллов. Глаза их горели. Для них студенческий билет был единственной целью номер один. Мечтою, рубежом. Задачей, поставленной строгим, но любящим папой. Бурлили нешуточные страсти, переписывались шпаргалки, осуществлялись натуральные истерики. Абитура, сопливая и отважная, жила своею жизнью.

А Матвей – нет, не жил ею, этой их наивной детской жизнью. Массу примеров он уже видел, покрутившись тут и там, когда люди с блестящими дипломами работали за смешные копейки в рабском подчинении других – вчерашних выпускников профессионально-технических училищ, не способных составить на бумаге и пары связных фраз.

Нет, образованность в девяносто первом году не в чести была – все помнят. Ценились – решительность, удачливость, напор, отвага, жестокость, бесстрашие, сила воли.

Отдельно – и неплохо – оплачивались твердые кулаки. И даже только указательные пальцы, умеющие плавно и вовремя нажимать на спусковую скобу.

Профессора считали копейки, а халдеи сколачивали состояния.

Примерно понимая правила новой жизни, Матвей теперь совсем не желал направлять усилия на добычу престижного диплома – явный тупик, нерациональный расход сил и времени; тут следовало придумать что-то другое…

Но ничего он не придумал, потому что в тот августовский вечер этажом выше хлопнула дверь, раздались торопливые легкие шаги, и мимо несостоявшегося студента пробежал тощий лохматый мальчишка, известный всему двору под прозвищем Знайка.

Они практически не общались. Их матери были если не подруги, то добрые знакомые, подолгу возле входа в парадное обменивались новостями, жалобами на судьбу и цены. А сыновья близко не сошлись. И вот, спустя десять лет после первого и последнего рукопожатия, длинноносый Знайка прошел было мимо – но вдруг замер. На полном ходу развернулся на сто восемьдесят градусов. Без улыбки протянул руку:

– Здорово.

Крепко удивленный, Матвей осторожно пожал маленькую сухую ладошку.

– Задумался? – деловито спросил сосед.

– Ну да.

– О деньгах?

– Угадал.

– А тут и угадывать нечего. Сейчас все о них думают. О деньгах.

– Здесь ты прав.

– Знаю, – твердо сказал Знайка, и Матвей понял, отчего у этого субтильного, внешне абсолютно несерьезного недоросля такое забавное мультипликационное прозвище.

За несколько последних лет длинноносый прыщавый юнец, некогда торопливо пересекавший двор с гитарой в тяжелом футляре (учился, надо же, в музыкальной школе), вырос в жилистого деловитого паренька, куда-то вечно спешащего. Под локтем – кожаная папка.

Иногда по вечерам его привозило такси.

Никто во дворе не знал, чем он занимается. Поэтому его уважали и завидовали.

– Ты мне нужен, – сказал он, не сводя взгляда с Матвея.

– Зачем?

– Дело есть. Большое. Интересное. А главное – выгодное.

– Рассказывай, – солидно разрешил Матвей.

Он уже умел, если надо, принимать солидный вид.

– Завтра покупаю машину, – сообщил Знайка.

Матвей не поверил, но потом всмотрелся в глаза соседа и понял, что тот не врет.

– Восемьсот долларов, – продолжал Знайка, понизив голос. – Идти одному с такой суммой к незнакомым людям мне стремно. Пойдешь со мной?

– Типа как охрана?

– Нет, не охрана, – сосед значительно вздернул подбородок. – Я собираюсь кое-что затеять. Бизнес. Под него и тачку беру. Только там одному не потянуть. Давай со мной.

– Что за бизнес?