Андрей Рубанов - Жизнь удалась

Симфония животной драки позабавила капитана, но он поспешил к следующему углу забора, и там перебросил второй мешок, и опять быстро дождался характерных звуков. Потом нашел заранее облюбованную березу, взобрался, дополз по удобной, толстой ветке до края стены, оперся ногой, приметил тонкую, туго натянутую струну сигнализации, оперся второй ногой, осторожно миновал – вдруг ему показалось, что он задел, коснулся-таки мокрой штаниной опасного провода, но свисающие с нитки, отсвечивающие капли воды не поколебались, ни одна не упала, стало быть, все хорошо, а если и не хорошо, то и ладно, все равно надо поторапливаться – обрел равновесие, скинул вниз кувалду, прыгнул сам. Приземлился, едва не подвернув ногу.

Стар ты, Сережа, для таких подвигов. Пора тебе в полканы и дальше, в генералы. Пусть другие вместо тебя через заборы сигают…

Нет, не стар. Мне такое – в самый раз. Рано мне пока в старики.

Кстати, и в генералы.

Он вынул «стечкин», нашарил рукоять кувалды, выпрямился и зашагал вперед – через лужайку к дому.

Вокруг, в фиолетовом свете фонарей, развивались события, схожие с футбольным матчем, – только соперники охотились не за мячом, а друг за другом. И газон такой же, зеленый, ровно подстриженный, и свет – яркий, падающий с нескольких сторон. Команда собак с азартом уничтожала команду кошек, но вторые были в явном большинстве. Наиболее смелые и отчаянные игроки никуда не убегали, сидели на одном месте, вжавшись в траву, отпугивая врага шипением; другие, с более слабыми нервами, дико носились вдоль и поперек огороженного стенами пространства – собаки же подпрыгивали в основном на одном месте. Громко щелкали зубами, утробно рычали и выбирали наиболее подходящий, с наиболее нагло торчащей облезлой палкой хвоста, с наиболее наглой мордой, объект для атаки.

Всю схватку капитан наблюдал краем глаза. Он спешно шагал теперь от стены к дому, надеясь, что его не заметят ни собаки, ни видеокамеры.

– Иван! – тихо сказал Кирюха. – Вставай. К нам залезли.

Никитин заснул всего час назад, после двух стаканов джина, но теперь очнулся мгновенно, и вскочил, и дико завращал осоловелыми глазами.

– Кто? Где? – выкрикнул он. – Зачем?

Кактус потащил его к монитору.

– Видишь? Я его помню. Это тот самый судебный пристав, что приходил вечером.

– Какой пристав? – дико прохрипел Никитин. – Какой пристав? Где, на хрен, собаки?

– Взбесились. Не знаю почему. Бегают вдоль стен и брешут.

– На охрану звонил?

– Телефон не работает.

– Не работает?

– Нет.

Никитин жестоко обтер пятерней обвисшее заспанное лицо.

– Что он тащит?

– Кувалду и ствол.

– Судебный пристав? С кувалдой и стволом?

– Я не знаю, кто он такой.

– Звони на охрану!

– Я же сказал – телефон не работает.

– Звони по мобильному! – заорал Никитин.

– Тихо, – прошипел Кирилл. – Куда звонить? Я знаю только местные телефоны. Ноль шесть – первый пост, ноль семь – второй пост, ноль пятнадцать – начальник охраны. Зачем мне их мобильные? Они что, мои друзья?

– А у тебя они, вообще, есть?! Звони ребятам в город, в офис! Звони Хренову, пусть берет людей и мчит сюда!

– А он помчит? – спросил Кирюха.

– Поговори с ним сам! А про меня скажи, что я все ему объясню… Звони, а там я что-нибудь придумаю! Ты, кстати, двери закрыл?

– Да. Двери здесь все стальные. Ставни тоже. Он нигде не войдет. Он даже не узнает, что дом обитаем. Посидим, переждем. Если станет долбить своей кувалдой, охрана прибежит через пять минут и без нашего звонка…

Они посмотрели друг на друга. Оба дышали тяжело и часто.

Что у него с лицом, подумал Кир. Все блестит. А, он вспотел. Смотри, по вискам течет, по лбу.

Гляди, какой он мокрый, подумал Никитин. В пот ударило. Вся лысая башка в капельках. Я, правда, тоже не совсем в порядке…

– Кирюха, – тихо спросил он. – А ты гараж закрыл?

Молча, со все возрастающим ужасом, Никитин пронаблюдал, как Кактус, помертвев лицом, бросился вон – исправлять ошибку, – сплюнул прямо на ковер и стал ждать развития событий.

Кирюха опрометью пробежал через кухню, выпрыгнул в гараж и здесь замер: створка уже ползла наружу, влекомая крепкой пятерней вторгшегося незнакомца.

Оставалось только отпрыгнуть назад, захлопнуть за собой стальную пластину и задвинуть засов.

Кирилл прислонился спиной, перевел дух и вспомнил, что он забыл сделать укол. И не один. Инъекции нужно делать каждые четыре часа – только при таком режиме клиент пребывает в стабильном состоянии. Надо спешить. Он не сделал укол в двадцать ноль-ноль, потому что его до смерти напугал подозрительный тип, назвавшийся судебным приставом. Теперь, в полночь, этот же самый тип, уже не пытаясь как-то отрекомендоваться, ломится в дом – если пропустить и второй укол, клиент очнется.