Денис Драгунский - Господин с кошкой

Надежда Ильинична сначала решила расхохотаться, но потом серьезно сказала:

— Я и ждала тебя всю жизнь. Потом жизнь кончилась. А я осталась. Так что лучше иди, откуда пришел.

— Может, хоть чаем напоишь?

— Это будет слишком жестоко. К тебе. Всё. До свидания.

Он переложил чемодан в другую руку, повернулся, шагнул к лифту, потом обернулся.

— Что? — спросила она.

— Надя, ты извини меня, ради бога… мне очень нужно в одно место.

Она посторонилась, пропуская его в квартиру.

Чемодан он поставил у вешалки. Снял плащ, бросил сверху. Одеколоном запахло еще сильнее. Наверное, брызгал поверх свитера.

Надежда Ильинична села на табурет в прихожей.

Он долго там возился, шаркал, несколько раз спускал воду, громко переводил дух. Ей надоело это слушать, она прошла в комнату, включила телевизор. Посмотрела на часы. Господи, сколько можно торчать в сортире? Сквозь телевизор услышала какой-то звук. Вышла в коридор. Дверь сортира была приоткрыта, он высунул голову и звал ее:

— Надя, куда ты пропала? Ради бога, дай какую-нибудь тряпку…

— Там тряпки за унитазом, — сказала она.

— Надя, — снова позвал он. — Дай мне пластиковый пакет. Я тряпку туда положу и потом выброшу, хорошо?

— Хорошо, — кротко сказала она.

Пошла в кухню. Потом, отвернувшись, сунула пакет в дверную щель.

Он вышел. Пакет с тряпкой запихал в карман плаща.

— Вымой руки, — сказала она.

— Да, да, конечно, — сказал он и вернулся в ванную. — Какое полотенце можно?

— Желтое, — сказала она.

Раздался ключ в двери.

— Познакомьтесь, — сказала Надежда Ильинична. — Мой муж. А это дядя Миша, моей мамы двоюродный брат. Из Тулы.

— Сергей, очень приятно, — сказал муж. — Вы… у нас остановитесь?

— Нет, нет, что вы! Я буквально на минуту.

— Может, чаю? — облегченно заулыбался муж. — Или рюмочку?

— Нет, нет, спасибо! До свидания. Пока, Надечка! — Он набросил плащ, подхватил чемодан, быстро чмокнул ее в щеку и выбежал прочь.

— Что за дядя? — спросил муж.

— Мамин двоюродный, я же сказала. Старичок со странностями. Заезжает раз в год, наверное. Так, проведать.

— Что-то я первый раз о нем слышу, — сказал муж.

— Мы же с тобой только полгода женаты, — засмеялась Надежда Ильинична и обняла его. — Ну, привет! Как дела, как день прошел? — И поцеловала.

Один мой знакомый женился и переехал к жене. Ей от родителей досталась очень хорошая квартира. Дело было задолго до всякой приватизации, и квартиру можно было только получить. По очереди, на работе или в наследство. Ну, или построить кооператив. Насчет наследства была такая тонкость: надо было быть прописанным в этой квартире. Иначе человек не имел никакого права там жить после смерти родителей.

Вот. Он женился, переехал к жене, а от своих родителей выписался.

Живут они, поживают. Ребенок родился. И тут у этого моего знакомого внезапно умирает мать. Старик отец остается один в неплохой двухкомнатной квартире почти в самом центре города. Ну, конечно, молодые его утешают, навещают, приносят еду и лекарства. И соображают: а ведь если он, боже упаси, помрет, то его квартира пропадет. Уйдет в распоряжение государства.

А это никуда не годится. Ведь ребенок вырастет, и ему совсем не помешает своя жилплощадь. Тем более такая хорошая, почти что в центре. И потом, старик отец работал за эту квартиру всю жизнь, инженером на номерном заводе. А теперь, значит, псу под хвост.

Надо там срочно прописаться. Но как? Да никак.

Выход один: оформить фиктивный развод. Что и было сделано. Во имя благополучия семьи и особенно ребенка. Шестилетнему ребенку все объяснили буквально на пальцах.

Ну, этот мой знакомый прописался к отцу. Но жить продолжал на старой квартире, естественно. С женой и ребенком. Хотя иногда ночевал у отца. Комнату там себе оборудовал. Кое-какие книжки перевез. Ну и по-мелочи: рубашки, брюки, носки. Белье. Любимую пепельницу.

И как-то так получилось, что в течение года он совсем туда переехал. Тем временем старик отец сильно расхворался, и за ним нужно было присматривать. Так что этот мой приятель целых три месяца, наверное, дома не был. То есть дома у жены с ребенком. То есть он уже сам не понимал, где его дом. Вернее, понимал, но не хотел признаваться.

Потом старик отец умер. Но этот мой знакомый не торопился переезжать обратно. Хотя сам себе говорил, что вот-вот. И к жене заходил довольно часто.