Николай Наседкин - Люпофь. Email-роман.

Лёш! Моя мать вся на слезах: прекрати звонить бесконечно и молчать! Сегодня я до 7–8 вечера у Ленки. От неё тебе позвоню. Вчера ты был просто ужасный: меня оскорблял, Маше в глубокой любви признавался, потом снова мне замуж предлагал выйти и (венец всему!) — задрых на диване. Я больше не приду к тебе домой, мне всё надоело. Лучше ненавидь меня, у тебя это лучше получается. Себя и Д. Н. пожалей, будь умницей, ты же не хочешь пить (сам говорил-уверял!). Тебя Боженька в темечко зацеловал, ты — талантливый: работай, пиши, твори! И люби Марию: она очень красивая, умная, нежная, любящая, и ноги, поди, у неё не жилистые, не лошадиные, как у Алины Латункиной (ты мне вчера такой комплимент состряпал — спасибо!). Она же тебя тоже любит, живи ради этой любви, наслаждайся ею, купайся в ней! Вы созданы друг для друга. Судьба дала вам самое трудное испытание: временем и расстоянием! Если вы его выдержите — это будет прекрасно! Объятья станут ещё слаще, а поцелуи ещё горячее… Дождись её, она тебя очень ждёт!!!

Алина.

Алине, 25 августа, 4-05 (Очень важно)

Алинка, Алинка! Алинушка! Вот сижу я сейчас посреди ночи и мира (на часах — 4.03) и думаю: Господи, никого ближе и роднее тебя у меня нет. Всё, больше ничего не буду размазывать-рассусоливать. Я люблю тебя.

Алексей.

Алёше, 25 августа, 9-16 (С утреца)

Доброе утро, Лёша! Спасибо, что ты есть!

Дождь, блин, а настроение философичное (такая погода мне по душе!).

Лето изо всех сил пыжится — не пускает на порог осень. Хотя (мне ли жаловаться!) — я люблю подобный погодный стресс.

До встречи!

Алинка.

Алине, 26 августа, 4-46 (Ночное)

Алина, сижу вот сейчас в полной тишине, в полном одиночестве, размышляю-думаю и — ни хрена не понимаю. КТО ты? ЗАЧЕМ ты? ПОЧЕМУ ты ТАКАЯ?

То ли ты одна такая, то ли всё ваше поколение… У тебя размыты-атрофированы некоторые качества души, некоторые понятия о том, что такое хорошо и что такое плохо. И тем более странно, что ты читаешь неплохие книги и вроде бы понимаешь их суть… Видимо, у тебя теория (литература, кино, нравственные принципы) и реальная жизнь — на разных полюсах, несовместимы.

Алина, милая, попробуй понять меня, человека другого поколения, вероятно, уже страшно устаревшего со своими понятиями о том, что можно и чего нельзя делать в этой жизни, чтобы жить со спокойной совестью.

1) Нельзя (тут я повторяюсь) было 13-го июня знакомиться и проводить время (91/2 часов) с мальчиком, позволять ему держать свою руку с обручальным кольцом, прикасаться к груди, страшно хотеть ему понравиться и самой его полюбить и при этом чувствовать-ощущать, как в тебе ещё находится-живёт моя сперма, наш потенциальный ребёнок.

2) Нельзя (тоже повторяюсь) устраивать встречи-свидания с ним в НАШЕМ с тобой университете.

3) Нельзя бывать с ним на ЛИТЕРАТУРНЫХ вечерах, потому что я из-за этого не могу на них быть, а для меня это — жизнь, работа, судьба.

4) И, конечно, поездка в отпуск на юг с ним (и именно в Геленджик!), которую вы замыслили — это такое ПРЕДАТЕЛЬСТВО всего, что было у нас с тобой, что слов у меня просто нет. Ты прости, но только последняя проститутка, женщина без всякой морали может допустить, что мечты с одним мужиком можно осуществить с другим — какая, мол, разница…

Я понимаю, что мои слова на тебя не подействуют. Я уже понял-осознал, что в этом плане ты действительно толстокожая, ты эгоистка, ты деловая и прагматичная не по возрасту. Ты в этом плане не девочка Алина Латункина, а просто-напросто — блядёшка Латункина. Но я всё же хочу, чтобы там, на Югах, ты вспоминала и понимала в минуты самого-самого кайфа (после купания, пива и когда с ним в постели), что ты ПРЕДАТЕЛЬНИЦА, что ты отдыхаешь НЕЗАКОННО, НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНО и что всё это с твоей стороны — МЕРЗОСТЬ…

Живи, отдыхай, наслаждайся — раз у тебя такие крепкие нервы.

Алексей.

Алёше, 26 августа, 23–27 (Хреново)

Лёш! Извини, что сегодня не смогла связаться с тобой. В семь вечера только пришла домой. И тут ТАКОЕ началось!!! До этого мы с Ленкой гуляли по Набережной, а потом сидели в нашей с тобой «Славянке». Я откушала твой любимый «горшочек». Но, к сожалению, он в моём желудке не прижился — вчерашний, что ли. Вырвало (пардон) прямо тут же, на крыльце кафе. А дома (пардон) блевала без остановки. Я так поняла, что ты звонил. Дедушка сказал: это был какой-то мужчина. Но я не могла тебе позвонить (пардон!!!) — рот был занят (для твоей мнительности уточняю — БЛЕВАЛА), и потом — не знала, с какой ты квартиры звонил. Сейчас опять поташнивает, но вроде желудок прочистился. В общем, денёк атасный! Надеюсь, у тебя не всё так плохо и твоё самое посещаемое сегодня место — не туалет (как у меня).