Анна Мосьпанов - Круглые кубики

И только когда похудевший, чисто выбритый Слава с хорошо промытым желудком и твердой уверенностью в том, что больше он не готов питаться на помойке, вернулся домой, домочадцы расслабились.

В тот момент, когда Ревазик с упоением декламировал Пушкина, у нетрезвого ушлого Славы родилась мысль. В трех словах он обрисовал схему. Спьяну все показалось очень логичным. Комар носа не подточит. Хряпнули еще по одной, закусили лимончиком и пошли спать. Наутро, протрезвев, долго решали, кто же будет звонить в контору, отвечающую за поставку газа.

Кинули жребий. Несчастный Витька, вытянувший короткую спичку, трясясь от страха, набрал нужный телефон и, уродуя и без того очень жесткий акцент, почти шепотом пробормотал:

– Здравствуйте, меня зовут мистер Вещий Олег. Я только что сменил место жительства и въехал по такому-то адресу.

– Прекрасно, – ответили на том конце провода. – Большое спасибо за звонок, мистер Вещий. В течение недели вы получите первый счет.

Ни паспорта, ни водительских прав, ни страховок никто не спрашивал. Расчет был именно на это. Каким образом Славе пришла в голову столь странная идея, сам он объяснить не мог.

Через некоторое время пришел первый счет на имя мистера Олега Вещего. За газ.

Счет за воду оформили на мистера Шота Руставели. Реваз не мог отказать себе в этом удовольствии.

– Мама будет гордится мной, да! – поднимая мясистый палец, ухмылялся он. – Мы увековечили имя великого сына грузинского народа в анналах английской службы водоснабжения. Лучше так, чем вообще никак.

В дальнейшем, при переезде в следующий дом, были подтянуты Дмитрий Донской, Александр Македонский и в качестве тяжелой артиллерии почему-то Лаврентий Берия.

Схема была сколь гениальна, столь и проста. В течение полугода ежемесячно на имя мистера Руставели и мистера Вещего приходили счета из коммунальных служб. Их, разумеется, никто не оплачивал. Не на что было. Но и выкидывать зачем-то не выкидывали. Мало ли… Первое время тряслись, как кролики, потом, поняв, что живут в государстве, где очень многое основано на доверии, дергаться перестали. Честно вносили только арендную плату. Через полгода ребята приняли решение съехать. У них уже появилась работа чуть получше предыдущей, но денег все равно не хватало.

Съезжая, мистер Вещий Олег позвонил по знакомому телефону и, извинившись за неуплату («Долго не мог работу найти… Иностранец. Без опыта… Ну вы сами понимаете…»), попросил переслать все скопившиеся счета по новому адресу. В город Х. И дал адрес некоего студенческого общежития. В общежитии этом, как было известно, проживало какое-то количество русскоговорящих студентов. Туда через короткое время пришел счет за полгода на имя некоего мистера Вещего.

Студенты, получившие письмо, не знали мистера Олега Вещего, хотя и проходили в школе А. С. Пушкина, и сделали из письма самолетик, который отправили прямо в космос. Или использовали по другому назначению.

Мистер Руставели проделал точно такой же фокус, дав адрес другой студенческой общаги в другом конце Англии…

Много позже ребята прочитали, что в Англии процветает новый вид мошенничества, основанный на удивительном легкомыслии английских коммунальных служб. К тому времени Витя с Ревазом и товарищами открыли свое дизайнерское бюро, занимающееся оформлением интерьеров жилых помещений, и зарабатывали очень неплохие деньги.

Не сговариваясь, подняли древнюю бухгалтерию, хранившуюся все эти годы в специальных папках, и перевели удвоенные суммы от имени мистера Руставели, мистера Вещего и прочих исторических особ на счета коммунальных служб. И, наконец, спустя много лет, смогли спать спокойно. Лучше поздно, чем никогда.

Сам Витька потом с упоением вспоминал первые шаги в Лондоне, тот самый ветхий дом, с которым было связано столько забавных воспоминаний, и их удивительное, почти мушкетерское братство.

Дом находился в очень криминальном районе, славившемся высоким уровнем преступности, бесконечными разборками между этническими кланами и практически свободной продажей наркотиков.

Район был действительно гадкий, но, как любил говаривать Ревазик, вычитавший эту фразу в каком-то историческом романе: «За неимением гербовой пишем на простой». Не до жиру было. Помимо жуткого состояния самого здания – полусгнивших ступеней, осыпающихся потолков и пришедшей в негодность много лет назад системы коммуникаций, у этого дома был еще один существенный минус. Точнее, два минуса, которые значительно усложняли сдачу подобного жилья.