Лея Любомирская - Уксус и крокодилы

— Мама! Что?! — Услышавшая еще из-за порога плач матери Лариса влетает в комнату, опрокинув по дороге тумбочку и подставку для зонтиков.

Мать отвечает нервным всхлипом и жужжанием телефонного диска. У окна сидит Антон и мрачно грызет ногти. Все понятно, вопросы излишни.

— Опять, — утвердительно стекает на забытую посреди комнаты табуретку Лариса.

— Опять, — оборачиваясь, кивает Антон.

Белым пальцем мама снова и снова пытается попасть в нужную дырочку, щурясь от слез и настольной лампы, которую никто не догадывается отвернуть от нее.

— Чертова девчонка, — зло шепчет Лариса.

— Не смей! — вскрикивает мать, вывернув наконец очередную нужную цифру.

— Что — не смей?! — взрывается Лариса. — Ты на себя посмотри! Сколько можно?!

— Ларка! — предостерегающе шепчет Антон, делая страшные глаза.

— Что — Ларка? Эта мерзавка будет бегать, а мать будет изводиться каждый раз? — Антон не отвечает, и Лариса снова обращается к матери: — Всё, мама, хватит. Давай думать, куда ее пристроить. Есть множество интернатов для таких, как она. Ей там будет хорошо.

Лариса как будто забыла, что подобные разговоры ничем не заканчиваются уже много лет. Мать тут же ей об этом напоминает.

— Только через мой труп, — холодным, словно и не она только что всхлипывала и тряслась, голосом говорит мать.

— Очень хорошо, — шипит Лариса. — Я так понимаю, недолго ждать осталось.

— Ларка! — Антон заходится кашлем. Такого сестра еще себе не позволяла.

Тяжелым взглядом заставив младшего брата замолчать, Лариса поднимается с табуретки и, резко впечатываясь в пол, уходит к себе в комнату. Через минуту оттуда доносится:

— Ради этой дебильной аутички ты не только себя, ты нас на тот свет сведешь! Еще мать называется! Дрянь ты, а не мать.

— Ларка… — шепчет Антон. Ему жалко всех: маму, обеих сестер — здоровую и больную — и самого себя. Он не любит скандалы, ему хочется, чтобы все было спокойно, чтобы Ларка угомонилась, Ленка нашлась, а мать перестала плакать.

— Двух нормальных детей на одну сумасшедшую променяла! — продолжает бушевать Лариса. — Леночка то, Леночка се, а Леночка плевать на тебя хотела!

Лариса вдруг вылетает из комнаты, нависает над матерью и кричит ей в склоненную голову, в подрагивающие пальцы, в сжатые губы:

— Ты понимаешь, что твоя Леночка всем нам… всем троим жизнь поломала? Антон, здоровый парень, сиделкой работает, ты ж ему всю плешь проела: следи за ней да следи за ней. Сама изводишься без конца А я?.. — Лариса вдруг всхлипывает. — А обо мне ты подумала?

От меня все мужики бегут, думают, что раз у меня сеструха такая…

Она дергает ладонью в сантиметре от материнского плеча, резко останавливает ее и убегает к себе, громко хлопнув дверью. Антон испуганно смотрит на мать, ожидая какой угодно реакции. Но в этот момент телефонная трубка начинает шелестеть голосами, и мать начинает вслушиваться и отвечать, совершенно забыв про старших детей и их проблемы.

— Я замерзла, — говорит Лу. — Я замерзла, пошли домой.

— Погоди, — мычит Ленка сквозь зажатый в зубах карандаш. В руках у нее кисточка, которой она старательно проводит по зеленому листу клена оранжевую полоску.

— Мне хооолодно, — ноет Лу, пытаясь подсунуть все четыре лапы и куцый хвостик под пузо.

— Щас. — Ленка доводит полоску до конца, выплевывает карандаш в ладонь и спрыгивает с забора. Садится на корточки перед Лу.

— Неужели правда замерзла? — подмигивает Ленка, затем кидает кисти и краски на траву, снимает с себя рубашку и обматывает дрожащую собаку в несколько слоев.

— Теплее?

— Угу.

Лу выглядит ужасно смешно: с одной стороны из рубашки торчит нос, с другой — хвост, снизу — самые кончики лап. Ленка начинает хихикать, сначала тихо, потом — не в силах сдерживаться — все громче и громче, а затем и вовсе валится навзничь, хохоча во весь голос, задирая ноги и хлопая ладонью о землю. Обидчивая Лу в ответ вцепляется зубами в Ленкину штанину и рычит, мотая головой из стороны в сторону.

— Лу, Лу, прекращай, — смеется Ленка, чувствуя, что джинсовая ткань сейчас треснет. — Это Антоновы штаны, жалко же!

Лу прекращать не желает, поэтому Ленке приходится применять силовые методы — подхватывать клетчатый сверток на руки и легонько его трясти, чтобы успокоить разыгравшееся содержимое.

— Лушка-подружка, не злись. — Собакиному носу достается смачный поцелуй. — Я не над тобой смеюсь.