Меня заверили, что все учтено, что лекарства взяли на экспертизу, что эксперты в Тунисе — профессионалы своего дела. Около часа ночи допрос прекратился, и попросили подписать бумаги на чужом языке. Я посмотрел в глаза здоровяку, печатающему протокол, и произнес:
— Ничего подписывать не собираюсь, я требую российского консула!
— В этом нет необходимости, это простая формальность, вы подписываете и свободны, — через переводчика передал полицейский.
— Но я хочу знать, что тут хотя бы написано!
— Да подпиши ты, ничего в этом криминального нет, — посоветовал переводчик. — Уже позвонили из морга и сказали, что она умерла от сердечного приступа, подписывай и свободен!
— Да, но как-то странно подписывать то, чего не читал?
— Да не переживай, то, что говорил, то они и написали, подписывай!
Но, честно говоря, я сам не помню, что говорил: голова гудела, перед глазами все плыло, только широкая спинка стула не давала упасть на пол!
— Да все нормально, — улыбнувшись, сказал переводчик и протянул мне ручку.
— А как подписывать, я ж не знаю арабского? И почему она умерла от сердечной недостаточности, ведь она никогда не жаловалась на сердце?
— Да подписывай на русском. — Рияд указал, где поставить подписи. — Ну, а от сердца много людей умирает, особенно в жарком климате. Ты же врач — должен понимать.
Я подмахнул кипу бумажек и вернул их вместе с ручкой.
— Не хочу уезжать без Наташи! — заявил я. — Я хочу увезти ее на родину! Сам! Буду требовать, чтоб у нас в России сделали повторное вскрытие! Я не верю в историю с сердцем!
Переводчик перевел мои последние слова, полицейские как-то недобро переглянулись.
— Ну, утром видно будет! — задумчиво произнес самый здоровый из них. — А пока до утра побудешь в соседней комнате, там есть диван.
В комнате, куда меня поместили, имелись стол, стул и диван, на окнах решетки. От предложенного ужина отказался, кусок в горло не лез. Заснуть не мог — не спалось. Надо было собраться с мыслями и все снова хорошо обдумать. Отчего умерла Наташа? Что за сердечный приступ такой? Я опытный клиницист и не мог ошибиться, у нее была четкая картина панкреатита, воспаления поджелудочной железы. Сердце здорово, по крайней мере ни разу не слышал, чтоб она на него жаловалась, что-то здесь не так. Отчего соскочила с кровати и бросилась в ванную? Почему лицо и верхняя половина туловища в момент смерти стали фиолетово-синими? Возможно, произошла воздушная эмболия? Воздух из капельницы проскочил в вену, а через нее в правое предсердие, в результате «завоздушивания» органа наступила остановка сердца.
Я обратил внимание, как доктор торопливо менял флаконы, и если предыдущее лекарство в полном объеме успело уйти в вену, то выше, в системе, остался столбик воздуха, который, если не стравить, непременно попадет в сосуд, увлекаемый новой порцией раствора. Но на вскрытии воздух в сердце можно определить, только проведя специальные пробы и обязательно нацелив на это эксперта.
Силился вспомнить, как врач менял флаконы, но тщетно, я как раз в тот момент стоял на балконе и через занавески плохо видел его. Он также мог перепутать лекарства и ввести не тот препарат, при его поспешных действиях это не мудрено. Нет! Здесь определенно что-то не так!
Потом, почему меня не отпускают? Почему забрали паспорт и не вернули меня в отель? Почему отказались сообщить консулу? Или все же сообщили? Тогда почему он не приехал ко мне? Ведь с момента задержания прошло практически 12 часов, а хорошей езды от консульства, расположенного в городе Тунисе, до Сусса максимум 2 часа. Много вопросов, а четких ответов пока нет.
Хотя телефон пока и не забрали, но денег на нем — крохи, позвонить не смогу. Отправил эсэмэску Наташиной маме, сообщил о причине смерти дочери. С консулом связаться не мог — не знал его номера, номер жены был отключен.
Скверно, что не отложился в памяти целиком весь допрос. Длился он почти 10 часов, а вышло, что мог вспомнить только начало и конец, остальное как в тумане. Самую суть и упустил, хотя можно понять — думал я на допросе о Наташе, а не о том, что творилось вокруг.
Промаявшись до утра, уснуть так и не удалось, решил потребовать объяснений у властей по поводу происходящего. Продумал слова, с которыми обращусь. Но все пошло по другому сценарию.
Около 8 меня вывели из кабинета, посадили во вчерашний джип и повезли в неизвестном направлении. Куда едем, мне никто не мог объяснить, так как переводчика не было рядом, а по-русски попутчики не говорили. По дороге к нам подсел Рияд.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу