Андрей Шляхов - Доктор Данилов в Склифе

По дороге в приемный покой Данилов случайно услышал разговор двух медсестер.

— Вчера в супермаркете слышала, как одна из сотрудниц жаловалась другой, что из-за кефира исколола себе все руки, а подруга советовала ей наперсток из дома прихватить. И все думаю – а какая связь между кефиром и иголкой?

— Наверное, они иголкой просроченную дату меняют на нормальную, — предположила подруга.

— Все гораздо проще, — сказал Данилов. — Вздувшиеся пакеты с кефиром и прочими жидкостями прокалывают иголкой перед тем, как выставить на полки в торговом зале.

— Спасибо, — поблагодарила первая медсестра. — Будем знать.

— А вы когда-то в торговле работали? — предположила вторая.

— В скорой помощи, — ответил Данилов. — Видел изнанку жизни во всех ее ипостасях…

Дело было в одном из супермаркетов возле станции метро «Рязанский проспект». Две сотрудницы, одна – москвичка, а другая – приезжая из Волгограда, поспорили-поспорили да и подрались. Москвичка, как более крупная, начала побеждать в схватке. Тогда бывшая жительница Волгограда достала из кармана длинную толстую иглу, называемую мешочной, или цыганской, и воткнула ее в ухо сопернице. Приехавший по вызову Данилов полюбопытствовал, зачем сотруднице магазина иметь при себе иглу, не швея же она, и ему объяснили зачем. Люди привыкли к тому, что доктору надо говорить правду.

— Владимир Александрович, можно вас на пару слов? — Данилова нагнал Марк Карлович. — Если вдруг еще когда-нибудь в ваше дежурство заявится Холодков, не кладите его в отделение, отправляйте прочь. Я с ним самим поговорил, объяснил, что не стоит злоупотреблять нашим терпением, и теперь предупреждаю всех врачей. Приватно, чтобы не выглядело так, будто я начинаю конфронтацию с кафедрой… Договорились?

— Распоряжение начальства – закон для подчиненных, — улыбнулся Данилов.

— Вот и хорошо. Кстати, слышали последние сплетни из сто двадцатой больницы?

— Нет, а что там случилось?

— В одночасье слетел со своего места главный врач Кашурников. В этом нет ничего странного и необычного, дело житейское, одного сняли, другого назначат, но повод, повод!

— Вы меня заинтриговали, — рассмеялся Данилов. — Поводов обычно три. Нарушение финансовой дисциплины, недостаточный контроль, алкоголизм.

— Тут другое. — Глаза Марка Карловича, завзятого сплетника, загорелись в предвкушении интересного рассказа. — Кашурников расстался с должностью из-за убийства в его больнице!

Разумеется, Марк Карлович не был бы самим собой, если бы не сделал после этих слов паузу для усиления эффекта.

— Кто кого убил?

— Родная мать утопила в сортире новорожденного младенца! — выпалил Марк Карлович.

— Вы меня не разыгрываете? — Данилов даже остановился от удивления.

— Не разыгрываю. — Марк Карлович взял его под руку и увлек за собой. — Пойдемте, нас ждут великие дела по приему страждущих. Дело было так: положили к ним в роддом на сохранение одну молодую дамочку, кажется двадцатилетнюю. Она спокойно лежала в патологии. Когда у нее ночью отошли воды, она никому об этом не сказала, а пошла в туалет, где вскоре благополучно родила без посторонней помощи. Тихо так, можно сказать, келейно. Не знаю точно, но склонен думать, что роды были не первыми…

— Пожалуй, да, — согласился Данилов. — Первородящая вряд ли бы родила быстро и тихо.

— А потом она утопила малютку в унитазе! Его не спасли.

— Ничего себе мамаша! Нелады с психикой?

— Не иначе. Может, наркоманка. А может, детей не хотела.

— До такой степени, чтобы топить в унитазе? Нет, это уже голова не в порядке должна быть. Могла отказаться от ребенка прямо в роддоме…

— Согласен. Но имеем мы то, что имеем. В результате мамашу-убийцу арестовали, Кашурникова моментально сняли, заведующего патологии беременных тоже сняли, а вот заместитель по акушерству и гинекологии остался сидеть на своем месте. Представляете?

— Неисповедимы пути господни, — усмехнулся Данилов. — Вполне возможно, что в департаменте имелась подходящая кандидатура в главные врачи и в заведующие отделением, а на место зама по акушерству никто не претендовал.

— Не исключено.

— Вообще, если вдуматься и придраться, то можно обвинить в халатности дежурную медсестру, — продолжил Данилов. — Она обязана следить за порядком в отделении и по идее должна была обратить внимание, что кто-то надолго задержался в туалете… Хотя мало ли что бывает, может, запор у человека? На помощь не зовет, жалоб не предъявляет, пусть себе сидит. Но как главный врач или заведующий отделением могли бы воспрепятствовать подобному? Ума не приложу.