Андрей Шляхов - Доктор Данилов в Склифе

— Старый развратник! — Катя не желала менять гнев на милость. — Он женат! Вот пусть бы с женой и лечил свой застой! И в малом тазу и в большом! О, неужели все мужчины такие?!

Пакет мешал картинно заламывать руки, поэтому Катя опустила его на пол.

— Игорь – не такой! — вставил Данилов, внутренне содрогаясь от смеха. — Совсем не такой.

— Да, я знаю, что он меня любит. — Катя немедленно вознаградила Полянского серией поцелуев. — Он не станет приглашать девочек по вызову. Я права, Гоша?

— Не стану! — эхом откликнулся Полянский, перекидывая костыль из правой руки в левую, чтобы можно было обнять Катю.

— Осторожней, Гоша! — снова заволновалась она. — Не упади!

— Пожалуй, нам можно вернуться в палату, — сказал Данилов еще раз, для правдоподобия бросив взгляд на часы. — Время истекло.

Он уже собирался уходить и мог бы спуститься вниз прямо сейчас (Катя спокойно справилась бы с сопровождением Полянского до палаты), но ему хотелось взглянуть на сцену встречи профессора с Катей.

Обратный путь занял вдвое больше времени, потому что Катя постоянно путалась под ногами (точнее, под ногами и костылями) у Полянского. У двери в палату она остановилась и обернулась к Данилову:

— Владимир, посмотрите, пожалуйста, ушла ли эта… особа.

Данилов вошел в палату и сделал приглашающий жест рукой – заходите, не помешаете.

При появлении Кати профессор оживился, расплываясь в улыбке:

— Здравствуйте, Катюша! Рад вас видеть! Вы – добрая фея нашей палаты.

— Здрссссс… — по-змеиному прошипела Катя, избегая глядеть в сторону «старого развратника».

Данилов посмотрел на обескураженного профессора и закатил глаза к потолку – мол, не в духе девушка. Профессор едва заметно кивнул в ответ и привычно отгородился от мира газетой.

— Ну мне пора, — сказал Данилов. — До среды. Если все сложится хорошо и тебя выпишут – приду помахать ручкой. Если нет – просто навещу.

— Я думаю, что Гоша вполне может лечиться амбулаторно, — авторитетно, словно какое-нибудь светило травматологии и примыкающей к ней ортопедии, заявила Катя. — Тем более что я буду рядом!

— Разумеется, — согласился Данилов.

Если раньше Катя убеждала Полянского не спешить с выпиской и «полечиться как следует», то сейчас ей явно не хотелось, чтобы ее дорогой и любимый Гоша надолго оставался в компании развратного соседа. Со «старого развратника» станется, еще втянет Гошеньку в какую-нибудь оргию!

Ради этого Данилов и сымпровизировал свой розыгрыш. Если Катя не будет поддерживать Игоря в его заблуждениях, вся мнительность быстро исчезнет.

На прощание Данилов незаметно для Кати погрозил Полянскому кулаком – смотри, не выдавай, не вздумай признаться Кате, что ее разыграли! Полянский движением век показал, что все понял.

На улице было малолюдно. «Если ты выспался на дежурстве, то идти домой в воскресенье просто глупо», — подумал Данилов и позвонил жене.

— Я стою на Сухаревской площади, — сказал он после обмена приветствиями, — и думаю – а не закатиться ли нам куда-нибудь? Погулять, и вообще… У меня романтическое настроение.

— У меня тоже романтическое настроение, — ответила Елена. — Пять минут назад мой сын сказал мне, что я ничего не понимаю в современной музыке и вообще отстаю от времени.

— Ты попросила его немного потише слушать Тимати? — предположил Данилов.

— Хуже, я сказала, что мне не нравится Пинк. Хорошо, что хоть старухой не назвали…

— Во время прогулки можно наломать подходящих веток, — предложил Данилов.

— Зачем?

— Будут розги.

— Это хорошая идея! — одобрила Елена. — Так ему и скажу – ушла за розгами… Пусть помучается.

— Глядишь, и раскается, — поддержал Данилов. — Где тебя ждать?

— Давай у «Макдоналдса» на Сухаревской.

— Тогда лучше на Чистых прудах у памятника. Пока ты приедешь, я неспешно прогуляюсь.

— Хорошо, на Чистых прудах так на Чистых прудах…

Мимо Данилова, воя сиренами, пронеслись одна за другой четыре машины скорой помощи. По тому, что соседнее с водителем место во всех машинах пустовало, Данилов сделал вывод, что «скорые» ехали не на вызов, а с вызова – везли пациентов в Склиф. Причем пациентов тяжелых, требующих внимания в пути, иначе какой смысл всей бригаде ехать в салоне.

— В Склиф повезли! — сказал один из прохожих.

«Самая известная больница в мире», — вспомнил Данилов слова Везломова.

По поводу выписки Полянского было у Данилова какое-то неясное предчувствие. Как-то не верилось ему, что Полянский может выписаться домой без сюрпризов.