Владимир Познер - Одноэтажная Америка

Как-то мне в голову пришла мысль, что внешний вид автомобиля является показателем уровня страны в неменьшей мере, чем, скажем, архитектура. Если это так, то Америка достигла своего пика в середине пятидесятых годов прошлого века. Ах, что это были за машины! Не машины, а дворцы на колесах — огромные, ярко окрашенные, с отделкой из блестящего никеля, напоминавшие в своей хвостовой части дельфинов, устремленные вперед, всем своим видом утверждавшие, что им подвластна любая скорость, любые расстояния. Иногда сегодня такая машина проедет — и все замирают, глядя ей вслед. Будто слышится глубокий вздох ностальгии по тем светлым, легким, радостным временам. Посмотришь на такое чудо, сравнишь его с машинами нынешними — безликими, тупыми, похожими друг на друга, как близнецы-братья, и невольно подумаешь: sic transit gloria mundi, так проходит слава мирская…

Невольно возникает такое ощущение, что всё в прошлом, причем это чувство усиливается, как ни странно, при посещении некоторых замечательных, даже удивительных мест.

К ним относится Музей Форда, в котором выставлены почти все модели, когда-либо выпущенные заводом. Мы с Иваном не могли оторвать глаз ни от самого первого творения Генри Форда, двухцилиндрового квадроцикла, ни от «Форда-Виктории» — той самой модели, на которой супруги Адамс и Ильф с Петровым пересекли Америку. Мы заметили, однако, что выставка заканчивается легендарным «Фордом-мустангом», ни одной современной машины мы не увидели. Да и зачем выставлять их — они безнадежно проиграли бы своим удивительно красивым предшественникам.

Еще более удивительным местом является Гринфилд-вилладж, самый большой музей под открытым небом в Америке, если не во всем мире. Об этой «деревне» Ильф и Петров писали:

««Деревня» — это недавнее начинание Форда. Трудно ответить на вопрос, что это такое. Даже сам Форд вряд ли мог бы точно объяснить, зачем она ему понадобилась. Может быть, ему хотелось воскресить старину, по которой он тоскует, а может быть, напротив, хотелось подчеркнуть убожество этой старины в сравнении с техническими чудесами современности.»

Нам же показалось, что это совсем не так. Форд хотел, чтобы американцы помнили о своем прошлом, он прекрасно знал, как склонны его соплеменники смотреть только вперед, как легко они забывают о былом. Он свез сюда все технические достижения прошлого Америки, в том числе и дом, в котором работал его близкий друг и гениальный изобретатель Томас Эдисон. Когда Эдисон как-то сказал, что хотел бы, чтобы его лаборатория всегда стояла на своей родной земле в Менло-парке, Форд добился того, что шесть гигантских грузовиков привезли из Менло-парка несколько тонн этой земли, а потом установил на нее дом Эдисона.

Посетители могут ознакомиться здесь со своей историей — не по книгам, не по рассказам, а зримо, предметно. Они могут прокатиться, как прокатились мы, в знаменитой «Модель-Т», той самой, которая и стала первым массовым автомобилем в мире. Тут же в громадном ангаре выставлены другие экспонаты: лимузин президента Эйзенхауэра, побывавший на Ялтинской конференции в 1944 году; лимузин, в котором был убит Джон Кеннеди; автобус, везший чернокожую американку Розу Паркс, которая отказалась уступить свое место белому человеку, за что она была арестована, и с чего началось движение чернокожих американцев за гражданские права.

Это все удивительно интересно, но это все о прошлом…

Чуть не забыл: на заводе Форда присоединился к нам наш «Мистер Адамс», мой друг и стопроцентный американец Брайан Кан. Спешу познакомить с ним и вас, дорогой читатель.

Брайан — сын известного американского кинодеятеля Альберта Кана, американского коммуниста, ставшего объектом преследования Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности. Комиссию возглавлял печальной памяти сенатор Джозеф МакКарти. Отказавшись «стучать» — назвать фамилии знакомых ему в киноиндустрии коммунистов, — Альберт Кан был приговорен к тюремному заключению за «неуважение к Конгрессу» и стал одним из знаменитой «голливудской десятки». Мой отец, работавший в Америке в кинокомпании «Метро-Голдвин-Мейер», был с ним хорошо знаком, и это знакомство привело к тому, что много лет спустя, кажется, году в 1963-м, познакомился с ним я. Это было знакомство поверхностное, не приведшее к каким-либо отношениям. Вторая наша встреча произошла в 1987 году, когда Брайан привез на Московский кинофестиваль документальный фильм о советско-американском проекте спасения сибирского журавля.