Алан Милн - Река

Моя мастерская располагалась на Берфордсквер. Над ней у нас была квартира, которой я пользовался по необходимости, а Мэри и дети — по минимуму, отдавая предпочтение нашему коттеджу в Кенте. Она приехала на ночь в июле 1935 года, чтобы мы могли отпраздновать грядущую годовщину нашей помолвки. Мы давно уже взяли на вооружение девиз: главное — желание отпраздновать, а повод найдется. Как всегда перед нами встала сложная дилемма, пообедать до театра или поужинать после спектакля, а может, и пообедать, и поужинать, но она разрешилась приглашением на коктейльпати в отель «Савой», что нас очень даже устроило. Созывала гостей миссис Патон, дальняя родственница Мэри. Я практически никого там не знал, уже заскучал, когда наша хозяйка подвела ко мне женщину средних лет и познакомила нас. Даму звали миссис Феллоуз.

После того, как мы поболтали о пустяках, она мило улыбнулась и спросила: «Вы меня не узнали?»

Я не узнал, в чем честно и признался. Мог бы добавить, что не узнал бы и на следующий день, если бы встретил на улице. Такие лица, как у нее, не запоминались.

— Да, с прошлой нашей встречи прошло много лет, и у меня теперь другая фамилия.

— И платье, наверное, тоже, — сострил я. — Одежда, знаете ли, меняет человека.

— Тем не менее, я вас узнала, хотя тогда вы были в пижаме.

— Выходил из ванной? С губкой в руке?

— Лежали в кровати, — уточнила она.

Разговор ей, определенно нравился. Мне — нет. И она, и коктейльпати начали действовать мне на нервы. С языка едва не сорвалось: «Вы приносили мне утренний чай?» Но, разумеется, я не из тех, кто грубит женщинам.

— Извините, я сдаюсь.

— Тогда меня звали миссис Динс.

— Фамилия знакомая, но, клянусь, я не помню, где и когда слышал ее. Миссис Динс, — повторил я, в надежде, что память мне поможет.

— Как я понимаю, вы регулярно бросаетесь в реки и спасаете людей? — с некоторой обидой спросила она.

— Господи! Ну, конечно!

Я вспомнил ее. Вспомнил, как она целовала меня в губы, как приходила в мою спальню попрощаться и еще раз поблагодарить за спасение, ее или сына? Сына или дочь? Нет, точно сына.

— Как он? — спросил я, таким тоном, словно мальчик еще не оправился от купания в холодной воде. И вот тут память включилась в работу. — В смысле, Николас.

За памятливость меня вознаградили ослепительной улыбкой.

— Вон он, — указала она в сторону молодого человека и девушки, которые стояли у сервировочного столика. — Хотели бы встретиться с ним?

— Очень, — кивнул я, потом, помявшись, добавил. — Как я понимаю, вы ему ничего не говорили?

— Он даже не знает, что упал в воду. Я подумала, что так будет лучше.

— Я уверен, что вы правы. Давайте и впредь ничего ему не говорить.

Так я вновь встретился с Николасом Динсом. Разговаривал он с Розмари Патон. Их только что познакомили.

Миссис Феллоуз, к счастью, жила с мужем гдето на севере. Никки Лондоне, готовился к сдаче экзаменов на адвоката. Он и Рома решили пожениться в один из уикэндов в нашем коттедже. Мы с Мэри при этом не присутствовали, но все равно радовались тому, что хоть в чемто содействовали его счастью. Мы любили Никки и, думаю, он любил нас. Дети его обожали. Рома была очень милой девушкой, но…

Забавный нюанс. В то время, если я думал, говорил или писал, что Рома очень милая девушка, к этому всегда добавлялось «но…» А потом мысль, фраза или строка обрывалась. Потому что я никак не мог понять, что же должно последовать за этим «но». Действительно, девушка красивая, интеллигентная, ценящая и понимающая шутку. Умеющая ездить верхом, плавать, играть в гольф и лаунтеннис получше многих. Я никогда не слышал от нее дурного слова о комлибо. Но… но что? Я не мог объяснить, однако чтото не складывалось. Мне казалось, что нам показывают лишь ширму, за которой скрывается настоящая Рома? А хотелось увидеть именно настоящую. Пожалуй, другого объяснения моего «но…» я найти так и не сумел.

Никки был высок ростом, черноволос, энергичен, с тонким чувственным лицом. Челка постоянно падала ему на левый глаз и он с тем же постоянством откидывал ее. Казалось, он всегда находится в поиске или на грани открытия чегото чрезвычайно важного и интересного. Когда мужчина и женщина женаты двадцать лет, даже если они попрежнему любят друг друга, их совместная жизнь приобретает некую монотонность. Никки превращал заурядный уикэнд в приключение, не только для себя, но и для нас. Даже слуги, а Мэри всегда вела себя со слугами так, словно они — члены семьи, радовались, когда им сообщали о приезде мистера Динса.