Иэн Макьюэн - Мечтатель

Питер рискнул отвести на мгновение глаза от Барри и увидел кольцо возбужденных, испуганных лиц. Кольцо все теснее, глаза расширены, рты раскрыты. Сейчас ужасный Тамерлан кого-то припечатает, и никто ему помешать не может. Кто дал пухлому розовому Барри такую власть? И вдруг ниоткуда явился ответ. Это же ясно, подумал Питер. Мы сами и дали. Мы вообразили его грозой школы. Он не сильнее любого из нас. Мы придумали ему силу и власть. Мы сделали его тем, кто он есть. Когда он приходит домой, никто не считает его грозным и он становится самим собой.

Барри снова заговорил:

– Последний раз говорю. Дай яблоко, или улетишь у меня в будущую неделю.

В ответ Питер поднес яблоко ко рту и откусил громадный кусок.

– Знаешь что, – медленно проговорил он с набитым ртом. – Я тебе не верю. И еще одно скажу за бесплатно. Я даже не верю, что ты существуешь.

Толпа зрителей выдохнула, послышались смешки. Очень уж уверенно говорил Питер. Может, так оно и есть?

Сам Барри наморщил лоб и перестал раскачиваться.

– Что ты сказал?

Страх у Питера как рукой сняло. Он стоял перед Барри и улыбался, как будто даже жалея его за то, что он не существует. После месяца размышлений о том, что жизнь, может быть, только сон, Питер решил, что задира Тамерлан – точно сон, и если Барри со всей силы ударит его по лицу, больно будет не больше, чем если бы ударила тень.

Барри оправился от изумления и приготовился нанести удар.

Питер еще раз откусил от яблока. Он сунулся лицом к лицу Барри и поглядел на него так, словно Барри был смешной картинкой на стене.

– Ты просто толстая розовая булка… с железными зубками.

В толпе зрителей раздался смех, и вскоре смеялись все. Кто-то гикал, кто-то хихикал, кто-то ржал. Ребята хватались друг за друга, хлопали себя по коленям. Конечно, смех был отчасти наигранный. Они хотели показать друг другу, что больше не боятся. Они перебрасывались отрывками оскорблений: «Розовая булка… железные зубки… булка с зубками». Питер понимал, что его слова жестоки. Но не все ли равно? Барри же не существует. А Барри между тем сделался краснее свеклы. Ему это было невыносимо.

И пока к нему не вернулась злость, Питер продолжал атаку:

– Я был у тебя дома. Помнишь? В твой день рождения. Ты обыкновенный мальчик, паинька. Я видел, как ты помогаешь мамочке мыть посуду…

– А-а-а, – с притворным одобрением загудела толпа.

– И я заглянул в твою спальню и видел у тебя на кроватке старенького мишку.

– А-а-а, – снова взвыла толпа, сперва на высокой ноте, а потом все ниже, с презрением, – а-а-а.

Конечно, у каждого из них, у всех до единого, был свой потрепанный плюшевый зверек, с которым они обнимались ночью. Но как приятно узнать, что у грозного задиры – такой же.

Барри Тамерлан, наверное, еще не отказался от намерения заехать Питеру по морде. Издевательские крики становились все громче. Он отвел руку и нерешительно сжал кулак. И тут произошло что-то ужасное. Он расплакался. Скрыть это было невозможно. Слезы ручьями покатились по щекам, он всхлипывал и ничего не мог с собой поделать. Все его тело сотрясалось, он ловил ртом воздух. Но толпа не знала жалости.

– Барсик хочет мамочку…

– Барсик хочет мишку-шишку…

– У-уй, поглядите на него…

А несчастный Барри разрыдался так, что не в силах был даже уйти. Он стоял в окружении ребят и, пуская сопли, плакал в ладони. Всё и все были против него. Он потерял доверие. Пузырь сна лопнул, и с ним исчез задира, гроза школы.

Постепенно насмешки и хохот затихли и сменились смущенным молчанием. Ребята разошлись, вернулись к своим играм. Через площадку торопливо прошла учительница, обняла одинокого мальчика за плечи и увела со словами:

– Бедняжка. Тебя кто-то обидел?

Остаток дня Барри просидел, согнувшись над своей тетрадкой. Притихший, он не поднимал головы, чтобы не встретиться с кем-то взглядом. Он как будто старался сделаться меньше или совсем исчезнуть.

Питер же, наоборот, чувствовал себя молодцом. Он вернулся с перемены, занял свое место за партой прямо позади Барри и делал вид, что не замечает подмигиваний и благодарных улыбок вокруг. Он расправился с задирой, пальцем не шевельнув, и это видела чуть ли не вся школа. Он был герой, победитель, супермен. С его блестящим, находчивым умом он мог достичь чего угодно.

Но к концу дня настроение у него переменилось. Собственные слова преследовали его. Неужели он их произнес? Он видел перед собой съежившегося Барри Тамерлана. Питер наклонился и постучал его по спине линейкой. Но Барри только покачал головой и не обернулся. Питер передернулся, снова вспомнив, что он наговорил. Потом он напомнил себе, каким злодеем был Барри. Потом попробовал вернуться мысленно к своей победе, но она его уже не радовала. Ведь он насмехался над тем, что Барри толстый, что у него скобка на зубах, что у него мишка и он помогает маме. Он хотел защититься и преподать Барри урок, а получилось так, что поднял его на смех и теперь его презирает вся школа. Слова, оказалось, ранят больнее, чем честный удар в нос. Он сломал Барри. И кто теперь задира?