Екатерина Шпиллер - Я Боюсь…

– Все ваши договорчики с Витьком закончены. Я думаю, что больше мы не увидимся, Витька не ищите, все равно не найдете. А вот здоровье на этом деле подорвать можно. Я ясно выражаюсь? – Она говорила твердо, но тихо и спокойно, так спокойно, что у каждого мужика по спине что-то поползло.

– Все понял, на фиг, ясно, – забормотал лидер.

– Ну и отлично. Поехали! Или вы предпочитаете здесь остаться? – Ада водрузила очки обратно на нос и, поцеловав Карму в клюв, забралась в машину.

ЗИЛ развернулся и, вырулив на шоссе, заторопился в сторону города-героя Москвы.

Три деревянных ящика небрежно валялись возле унитазов. Но вскоре на них обратили внимание местные божьи твари. К гробам стали подтягиваться крысы, бездомные собаки, другие помоечные жители… И вот уже на одну из трех крышек уселась первая ворона. Ее многочисленные товарки планировали все ниже, радостно каркая.

– Кра! – отметилась первая ворона.

Карма? Нет-нет, это не может быть Карма. Карма уехала в ЗИЛе. Да ну, право, все вороны одинаковы! Во всяком случае, очень похожи. Вон их сколько уже слетелось…

Предстояла трапеза. Собиралось общество.

Никита закончил рассказ, и повисла тишина. Жаркая июльская тишина, не прерываемая никакими звуками. Даже птицы не чирикали. Насекомые не жужжали. Жара разморила всех.

– А что же это Глашенька чаю нам не несет? – встрепенулся Никита. – Сейчас кликну ее…

– Не надо! – строго приказал своим профессионально-командным голосом гость, зыркнув на хозяина глазками-буравчиками. – Не надо. И так жарко. Да еще ты тут нарассказывал. То ли смеяться, то ли плакать.

– А что? Произвело? – засмеялся хозяин усадьбы. – История, по-моему, увлекательная. Для кино, правда?

– Для кино, – кивнул Владимир и тут же с грустью предположил, что Никита начнет клянчить деньги именно на это кино. – Ну, а конец-то какой у истории? Что тебе сказала эта Ада по поводу… ну, гробов? Как было на самом-то деле?

Никита с недоумением посмотрел на дорогого гостя.

– Ну, что тебе сказать? – покачал он головой. – Ада – деловой человек, лишних разговоров не любит.

– Но вы же были добрыми знакомыми…

– Она не путала синее с мягким! Знакомство – это одно, бизнес – совсем другое. Не мне тебе объяснять…

– А я хочу понять, – вдруг заупрямился Владимир. – Я должен разобраться…

– Володя, – проникновенно произнес Никита, встал и, подойдя к другу, положил руку ему на плечо. – Пойдем лучше купаться, а? Жарко все-таки, сил уже никаких нет. Давай окунемся, дружище! – и, сбросив легкий шелковый халат и оставшись в плавках, Никита побежал к бассейну с воплем: – За мной, Владимирыч! Россия, вперед!

Гость вздохнул, покачал головой, встал, тоже скинул свой японский борцовский халат, обнажив крепкое спортивное тело, и двинулся следом за другом. Тем временем Никита с криком «ура!» уже нырнул в бассейн, вынырнул и, отфыркиваясь, крикнул:

– Володя! Ты знаешь, что было на месте этого бассейна? Именно тот участок! Адин!

Гость, который уже ногой пробовал воду, отпрянул как ужаленный.

– Ты что? Правда?

Никита, быстро скумекав, что совершил ошибку, радостно заржал.

– Шутка, дружище! Да шутка же! Ты чё? Я его пугаю, а ему не страшно!

– Креста на тебе нет! Дурные шутки…

Никита посерьезнел, перестал улыбаться и строго посмотрел на гостя:

– А вот это ты зря, Володя. Крест всегда на мне, – и он нежно взял в руку висящий на цепочке крестик, поднял его к губам и поцеловал. – Мы с тобой люди православные. Бог с нами всегда, – и Никита прямо в воде, голый и мокрый, осенил себя крестным знамением. Владимир, увидев это, тоже перекрестился, поглядев куда-то в небо. Потом все-таки решился и красиво нырнул в голубое прохладное нутро бассейна.

Некоторое время мужчины плавали то кролем, то брассом, то баттерфляем, фыркали, крякали, плескались, в общем, получали удовольствие. Когда, наконец, они притомились, то присели на мелкоте, там, где вода была им до плеч. Из бассейна не хотелось вылезать, здесь телу было приятно, прохладно. «Животворно», – как отметил про себя Никита. Мужчины тяжело дышали (все-таки далеко не мальчики уже), но все же регулярные тренировки сделали свое дело: дыхание быстро восстановилось.

Помолчали немного, потом Никита заговорил. Проникновенно и глубокомысленно:

– Я все время думаю… Жуткие это были годы – девяностые. Россия буквально разваливалась. Люди потеряли все: сбережения, социальные гарантии, уверенность в завтрашнем дне… Но самое главное, Володя, они потеряли ве-ру, – слово «вера» Никита произнес именно так, по слогам, чтобы подчеркнуть сакральное его значение, его суть, смысл и наполнение. – Веру, которая всегда была с ними, поддерживала их, служила путеводной звездой…