Иван Зорин - Вечность мига - роман двухсот авторов

— Прочитывая книгу, пробегаешь глазами километры!

— Полезнее бегать босым по траве.

— Изучай больше правил!

— И поймёшь, что жизнь — исключение.

— Читать — строить ум!

— А глаза — ломать.

— Познавать мир — значит познавать себя!

— И зря терять время.

Артём Бывалый. «Здоровый скепсис, или Пособие для начинающих жить» (1935)

Мысли покойного: «Гроб, конечно, тесноват. И подушка низкая. Ну да ладно, потерплю, кремация уже скоро. А с кем это жена кокетничает? Никак, с Теодисием Сиропулосом? Эх, врезать бы ему, да руки не действуют. Впрочем, тогда пришлось бы самому ботинки начищать…»

Мысли хоронящих: «На гробе-то сэкономили. И траур совсем не нарядный. А что это за брюнет рядом с вдовой? Чёрт, торчать ещё не меньше часа! Ну, не беда, возьмём своё на поминках, говорят, вдова — знатный кулинар…»

Мысли вдовы: «Ничего, что гроб бедноват — под цветами не видно. Зато ботинки блестят — ослепнуть можно. Однако, как много народу нацелилось на поминки! Надо будет представить им Теодисия, не устраивать же отдельные смотрины…»

Феоктист Закаридис. «Советы в никуда» (2003)

Дело происходит в одной из стран, историю которых наполняют перевороты и заговоры. Вот как объяснил своё участие в политической борьбе лидер победившей там революции. (Его именем вполне может быть Эскобар Санчес или Атабег Маздак-оглы.)

«Я родился в богатой аристократической семье и не имел ничего против действовавшего режима. Охота, гольф, званые ужины занимали моё время, женщины, роскошные автомобили и дорогие вина составляли круг увлечений. Пока внезапно на меня не свалилась болезнь. Врачи терялись в догадках, лекарства не помогали. Я предпринял путешествие в Европу, но и в её лучших клиниках развели руками. “Это у обычных людей болезни обычные, — сказали в одной из них, — а вы незаурядны”. Но я, как в трясину, всё глубже погружался в болезнь, сосредоточившись на ней, сходил с ума, пока однажды, в минуту отчаяния или просветления, не решил, что болею от праздности, что решительное дело, если не излечит меня, то отвлечёт. Так я примкнул к мятежникам. За высокопарной фразеологией я скрывал истинную причину, приведшую меня в их ряды, на сходках я говорил о всеобщем освобождении, но подразумевал собственное. Недуг делал меня красноречивым, мои выступления отличало горячее вдохновение. Мой язык, наряду с моими деньгами, завоевали мне популярность, и я стал во главе движения. Но главное, я убедил себя, что источником моих страданий является действующая власть, в которой прежде у меня было много искренних друзей. Я отдал все силы на подготовку восстания — и болезнь стала отступать. А окончательно я победил её с нашей победой. Посмотрите, как ликует народ! Меня переполняет гордость, и моё признание уже не имеет значения».

Борке Лумис Торкес. «История как курьёз» (1928)

— Я понял, как устроен мир!

— И как же?

— Неправильно!

— И всё?

— А куда больше? Зачем знать неправильное устройство?

Афиноген Грамматик. «В садах Академии» (IV в.)

Валерка — хитрый. Раз на танцах в чужом селе вышла у меня по пьяному делу стычка с местным. Отошли, как водится, в сторонку, я, не дожидаясь, ему и врезал. А он стоит, не падает! Здоровый оказался. А тут ещё из темноты трое подваливают. И все — кровь с молоком! Ну, думаю, Вася, попал ты, отметелят по полной! Весь хмель сразу вышел. Но тут вдруг сзади Валерка кричит: «Вася, только не доставай нож!» Какой нож? Ножа-то и в помине нет! А Валерка надрывается: «Вася, отдай нож, лучше так дерись!» Местные застыли. А кореш мой, знай, жарит: «Тебе что, мало? Только отсидел и опять?» И, заслонив меня спиной, обращается к местным: «Ребята, не доводите до крови, ему теперь на полную катушку отмотают!» Те попятились. Одно дело кулаками махать, а на финку напороться кому охота? Так и разошлись с миром.

Василий Грогиус. «Друзья моей шальной юности» (1976)

— Что лучше, — спросил меня как-то учитель Чжэн, — волосатость или лысина?

Я пожал плечами.

— И всё же, попробуй ответить, — настаивал он.

— Из прошлого известно, — начал я, — что благородный муж с лысиной энергичнее, он сильный любовник, зато муж с густой шевелюрой выглядит привлекательнее…

Замахав руками, учитель перебил меня:

— А на других исторических примерах мы видим обратное: как раз мужи с длинными волосами неутомимы в бою и любви, а чистые, как зеркало, неоскверненные растительностью, смотрятся красивее.