Платон Беседин - Зёрна

Кругом одни бизнесмены. Куда ни ступи — вляпаешься в бизнес. А я чем хуже?

Главное — правильно составить бизнес-план. Взять дёшево — продать дорого. Стало быть, дело в товаре. Провожу анализ спроса и предложения. Лето, всем хочется овощей, а где их взять? Засуха в Украине. Последние двадцать лет.

Читаю в новостях: «Испанские огурцы травят Европу». Ниже: «Путин запретил импорт огурцов». Ну, я не Путин: я за укрепление международных отношений. Недаром кум живёт в Андалусии. Звоню ему:

— Буэнос диас! Есть бизнес…

Через три дня фура огурцов стоит на границе. Звоню другому куму, на таможню:

— Кум, там кум пригнал фуру — надо бы пропустить…

— Нет проблем, кум. Надо — пропустим.

У только что открывшейся палатки с огурцами столпотворение. Очередь занимают с вечера, записываются, как в советское время. Шутят:

— Испанские, наверное, огурчики…

— А тебе, не всё ли равно? По такой то цене.

Фура огурцов ушла за три дня, а после началась оккупация кустов. Шёл человек на работу, прихватило желудок — шасть в кусты. Врачи бьют тревогу: в городе вспышка кишечной палочки. Ищут корень зла. А мне-то что? Торговая палатка закрыта. Документы были оформлены на подставное лицо.

У меня другая проблема. Думаю, какую машину купить. Хожу по автосалонам, выбираю. Деньги, вырученные с огурцов, ношу с собой, в барсетке.

За день намаялся, присел в бар отдохнуть. Выпил пивка, перекусил. И то ли на жаре разморило, то ли салат был из моих огурцов, но скрутило — будь здоров. Бегом в туалет. Место не из приятных: смердит, и очко в земле, а куда деваться? Спустил штаны. После — в аптеку за левомицитином. И только там, когда пришло время расплачиваться, понял, что забыл барсетку в туалете.

Мчусь обратно. Вновь хочется по-большому, но надо терпеть. Заскакиваю в туалет, ищу барсетку. Нахожу. Открытая она плавает в очке.

Тут-то я и обосрался.

В день весеннего Равноденствия Аннушка жарила пирожки и разлила на себя раскалённое масло. На бедре образовалось алое пятно.

Вечером к Аннушке пришёл жених Радомир. Он съел пирожки и потащил её в спальню. Начал раздевать, но, сняв колготки, остановился. Его лоб покрылся испариной. Он побледнел и обескровленными губами в ужасе прошептал:

— Изыди…

Аннушка вжалась в кровать. Радомир принялся крестить комнату, так как хорошо помнил перечень дьявольских меток, приведённый в трактате «Молот ведьм». Родимые пятна там шли особой строкой. Стало быть, Аннушка ведьма. Алое родимое пятно на её бедре — тому доказательство.

Надо сказать, что разоблачение ведьм было коньком Радомира. С детства он зачитывался биографией и трактатами Томаса Торквемады, великого инквизитора 15 века, а потому всегда был готов к встрече с дьяволом. Его Радомир видел повсюду. В том числе и в Аннушке. Он давно искал в ней признаки ведьмы и вот — нашёл.

Всё стало ясным: и почему Аннушка кормит бродячих котов (наверняка, только чёрных), и почему ходит с ним на рыбалку (собирает жаб для ритуалов) и почему, наконец, у неё такая инфернальная мать.

Прозрев, Радомир с криком «Ведьма!» кинулся за своим инквизиторским набором: крестом, святой водой и осиновый колом. Последний напугал Аннушку больше всего, и она спряталась в шкафу.

Радомир прочитал молитву, окропил комнату святой водой и ушёл.

Встретились они год спустя, на гей-параде. Аннушка шла в колонне «Дочерей Сафо» с плакатом «Все мужики — козлы!», а Радомир пикетировал шествие с криком «Ведьмы не пройдут!».

Не смотря на антагонизм мнений, в «обезьянник» забрали их обоих. Ехали они вместе, молча, зыркая друг на друга и краснея от злости. Он думал о домашних пирожках, а она о том, для кого хотелось бы их приготовить.

Сглазили меня! Твари! Одни неудачи в последнее время.

Сначала этот козёл ушёл. Его, видите ли, мои запросы не устроили. Шуба да серёжки — разве это запросы? Вон Людке: муж «бэху» купил. А этому козлу шубы жалко! На работе проблемы. Коллектив паршивый: мужики — уроды, бабы — суки. Нервы, сплошные нервы! Из-за них и здоровье ни к чёрту. Даже на телевизор сил нет.

Сто процентов, сглазили. И мама так считает. Говорит: «Сходи, доча, в храм, свечку поставь. Всё наладится!».

Честно сказать, я от церкви далека. Пару раз ходила, конечно, но как-то не моё это. Как ни зайду, они всё поют: «Христос воскресе, Христос воскресе…»

Но мама сказала — надо идти. Служба, правда, рановато. Выходные: понежиться охота. Ещё и собраться надо. Губы подкрасить, глазки подвести, каблучки к юбочке подобрать — не крокодилом же в храм идти. Опоздала, в общем, на службу.