Герман Садулаев - Я - чеченец

Тогда зашли в наш двор. Увидели русскую женщину, ее грудных детей. Решили оставить. Забрали отца-чеченца.

Русской женщиной была моя бабушка, а одним из ее грудных детей — мой отец.

Так они оставили нас на нашей земле, с нашей матерью. И так они оторвали нас от груди нашей матери-родины, которая в товарных вагонах выселилась в Великую Степь. Приехали русские, заняли пустые дома, поделили пожитки и скотину. Среди них и вырос отец, не зная чеченского языка, откликаясь на русское имя Борис, вместо того, которым его нарекли при рождении. Была ли в том наша вина?

В 1957 году чеченцы вернулись. Борис увидел своего отца, который вернулся с другой женой и его новыми единокровными братьями. Бросился к нему, хотел обнять, поцеловать. Отец грубо оттолкнул. У чеченцев не принято проявлять нежность к жене и детям при посторонних людях. Откуда об этом было знать Борису, он вырос среди русских. Была ли в том наша вина?

Так мы стали жить, разделенные сами в себе, чужие для тех, чужие для этих. Смешавшие в себе кровь двух племен, когда небо решило, что эти племена должны свою кровь не смешивать, но проливать. И в этом была наша вина.

Большой кирпичный дом строит Салауди. У Салауди сыновья, сами с лопатами, мешают раствор. Нанятый за высокую цену пожилой каменщик курит «Приму» и руководит стройкой. Заходят соседи, смотрят. Втайне завидуют, им не построить такого дома, вслух смеются: «Э, Салауди, зачем такой подвал под домом выкопал? Никак собственным бомбоубежищем решил обзавестись, на случай третьей мировой войны? Если прилетят американцы и сбросят атомную бомбу, не поможет тебе твой подвал, Салауди!»

Молчит Салауди. Пусть зубоскалят. У самих дома без подвала, саманные. Такие от одной взрывной волны развалятся. Салауди знал, что такое взрывная волна. Успел повоевать в Великую Отечественную. И сыновья знали. Один из них прошел службу в Ограниченном Контингенте. От атомной бомбы, может, и не поможет. А от обычной спасет. От взрывной волны и от осколков. Если только не прямое попадание, конечно.

О вакуумных бомбах Салауди тогда еще не знал.

«…ОДАБ (объемно-детонирующие авиационные бомбы, или FAE — fuel air explosive). В качестве основного заряда в них применяется жидкое топливо (окись этилена). При встрече с преградой взрывом небольшого заряда разрушается корпус бомбы. Сжиженный вакуум начинает интенсивно испаряться. При этом температура достигает, как правило, 25–30 (иногда и ниже) градусов ниже нуля по Кельвину, а давление опускается до 2,3 технических атмосфер. Как только аэрозольное облако достигает определенных размеров, оно подрывается специальными гранатами, выстреливаемыми из донной части бомбы. Давление продуктов взрыва внутри облака является достаточным для поражения объектов, неуязвимых для действия ударной волны. В период формирования облако затекает в окопы, укрытия, бомбоубежища, тем самым усиливая поражающую способность. Особенность вакуумной бомбы в сильной взрывной волне, которая достигается благодаря объемному взрыву. Из-за моментального возгорания большого объема пространства происходит нагрев воздуха и его последующее расширение, которое, из-за больших объемов, по скорости ударной волны превосходит звуковой барьер, начинают действовать страшные законы физики. Но вакуумной бомба называется не за ударную волну, а за ее последствия, когда происходит обратный процесс сжатия воздуха. Любой дом сложится, как карточный. Про то, что творится с людьми, сложно говорить, дело доходит до выхода внутренностей наружу через все естественные отверстия тела. Вакуумная бомба очень дешева в производстве, поскольку представляет собой газовый баллон и нехитрый детонатор…» (Из разных источников).

И как было не начать падать бомбам, когда в мягкой земле было вырыто столько бомбоубежищ, сумеречными магнитами притягивающих злобных железных ангелов?

Вот и в нашем совхозе. Рядом с усадьбой было поле, его то засевали кукурузой, то распахивали под пар, а то и просто так оставляли, на растерзание жесткому чертополоху с малиновыми гроздьями колючек. Потом прямо посереди поля выкопали длинное бомбоубежище, заложили сверху бетонными плитами и присыпали холмиком земли. Хотя в совхозе уже было одно бомбоубежище, совсем недалеко от нового, я помню, то, старое бомбоубежище, однажды спасло нас.

Главная игра для всех мальчишек, конечно, война. Но не всегда удавалось собрать достаточно большую ватагу, чтобы, разделившись на два лагеря, начать шумные боевые действия. Часто мы были втроем: я, Тимур и Рамзан. Тогда противником в войне назначался совхоз, со всей его живой силой и техникой. Это тоже очень интересно, играть в партизан. Мы совершали диверсии на железной дороге, однажды весьма удачно спустили с рельсов вагон минеральных удобрений. Натыкав в жгут гвоздей, подрывали шины грузовикам. Совершали налеты на склады гражданской обороны: вынесли целый мешок противогазов. А однажды сожгли немецкий штаб.