Лука Спагетти - Друг из Рима. Есть, молиться и любить в Риме

«Лацио» вернулась в лигу А только в конце чемпионата 1982–1983 годов: жаль, что именно тогда «Рома» выиграла кубок чемпионата Италии, ибо это достижение отравило мой первый спортивный бело-голубой восторг.

В этом возрасте, между восемью и тринадцатью годами, посещение стадиона было радостью и требовало соответствующей подготовки. Для того чтобы в душе затеплился хотя бы огонек надежды, требовалось доставать просьбами папу за несколько недель до матча. Как только удавалось убедить его, начиналось лихорадочное ожидание воскресного дня. На стадион, столичный Олимпийский стадион, ехали автобусом во избежание проблем парковки – уже тогда найти место для стоянки автомобиля в Риме было несбыточной мечтой – и прежде всего потому, что места не были пронумерованы, из дома уходили утром, чтобы хватило времени доехать, купить билеты в кассе и выбрать хорошее место из разряда дешевых, обычно стоячее.

Затем приходилось долго ждать, так как матч не начинался раньше 14.30. Привилегированные же зрители, которые сидели на трибуне с пронумерованными местами, могли позволить себе прибыть незадолго до свистка, возвещающего о начале игры. Но для меня пребывание на набитых людьми трибунах не было тягостно: мне нравилось наблюдать пеструю и возбужденную толпу вокруг себя и готовиться к волшебству зрелища.

Возможно, для моего отца, который сам также был ярым болельщиком, поездка со мной на стадион являлась скорее пыткой, нежели радостью. Для него это означало отказ от воскресного обеда в день, когда кулинарное искусство моих бабушки и матери достигало наивысшей точки и за столом сидели и трапезничали часами, болтая и попивая вино, наслаждаясь этим времяпрепровождением, которого не могли позволить себе в течение недели. А для меня потеря воскресного обеда по причине похода на стадион всегда была праздником и подкрепиться бутербродом не составляло никакой проблемы. Так что вкус бутербродов с ветчиной, которые мы приносили с собой из дома, еще не выветрился из моей памяти, и я верю, что у меня он всегда будет ассоциироваться с волнением этих минут, таких напряженных в моей жизни болельщика.

Я вспоминаю, как первый раз вошел на стадион, в солнечный полдень, отчего трава показалась еще более зеленой, потом напряженное ожидание выхода команд на поле и, наконец, саму игру, которую впервые видел под совершенно новым углом с недорогих мест на трибунах. И затем шок – мне следовало ожидать этого, ясное дело: комментариев не было! К счастью, с помощью спортивных передач воскресным вечером, которые показывали все голы, забитые в течение дня, и благодаря нескольким годам тщательного изучения фотографий во вкладышах из пачек с печеньем мне было несложно узнать моих любимцев даже без каркающего голоса комментатора, выкрикивающего имя каждый раз, когда один из них завладевал мячом.

В восьмидесятые годы я начал ходить на стадион с друзьями, без обязательного привлечения к этому мероприятию моего отца. Это был нелегкий период, а стадион не принадлежал к числу самых безопасных мест. В Италии лишь недавно закончились так называемые свинцовые годы [49] Период активного действия в Италии террористов (примерно 1969–1980 годы). , и взрослые не чувствовали себя спокойно, отпуская детей шататься по городу. Прежде всего когда имело место состязание: матч «Лацио» против «Ромы».

В нашем городе это противостояние двух команд, тем более это феномен, который выходит за пределы человеческого понимания: каждый болельщик, будь то лациист или романист, ожидает и переживает его по-своему, со своими суевериями и заклинаниями против дурного глаза. Кто-то приходит на эту игру каждый раз в течение многих лет, облаченный в одну и ту же одежду, кто-то погружается в медитацию на всю предшествующую матчу неделю, кто-то взвинчивает себя и заявляется на стадион полный ненависти к противнику, а кто-то, напротив, теряет последние силы от нервного напряжения.

Полагаю, что в немногих столицах мира спортивные соревнования так определяют городскую жизнь. Каждый день в Риме просыпаются, умываются, удостоверяются в том, что с соответствующих тренировочных баз прибывают хорошие известия, и только затем начинают работать. Я наконец-то пришел к убеждению, что истинный столичный болельщик, перед тем как доказывать любовь к собственной команде, обречен исполниться ненависти и желать самого плохого со спортивной точки зрения команде с другого берега Тибра.