Эрик Сигал - Исцеляющая любовь

Он даже не решился идти в душевую из опасения пропустить звонок, а остался сидеть на кровати, чувствуя, как пропитанная теплым потом майка превращается в противный холодный компресс, и изо всех сил пытаясь взять себя в руки.

Наконец телефон зазвонил, и трубку взял Ланс Мортимер, чья комната была намного ближе.

— Ну, брат, у тебя прямо телепатия! — крикнул Ланс мчащемуся по коридору Барни — А может, наша королева красоты решила предоставить свое тело в качестве учебного пособия?

Барни выхватил у него трубку.

— Алло, Кастельяно?

— Нет, Барни, это я, Грета.

— А Кастельяно там?

— Да, только я ее к телефону позвать не могу.

— Почему это? — вздрогнул Барни.

— Барни, она в полной отключке. Для внешнего мира недоступна.

— Это как понять?

— Понять так, что она настолько крепко спит, что, по-моему, ее только землетрясением можно поднять. А до утра ты не подождешь?

Что было сказать? Без обиняков попросить Грету проверить Лоре пульс и дыхание?

— Барни, если у тебя все, я бы тоже хотела поспать, — нетерпеливо произнесла Грета. — Понимаешь, я выпила таблетку, и у меня уже глаза слипаются.

— Черт! — возмутился он. — Почему вы, девчонки, считаете своим долгом поглощать таблетки, как леденцы?

— Эй, эй, не кипятись! — примирительно сказала Грета. — У нас все, кроме разве что Сета Лазаруса, что-нибудь пьют, иначе сессию не пережить. Я вот что… — Она зевнула. — Оставлю Лоре записку, что ты звонил. Спокойной ночи.

Барни медленно повесил трубку, повернулся и увидел, что Ланс Мортимер все еще здесь.

— Что ты там говорил о таблетках? — спросил он.

— Не твое дело! — огрызнулся Барни. — Ты всегда подслушиваешь чужие разговоры?

— Да брось! Не злись, — миролюбиво сказал Ланс. — Я ведь только хотел помочь!

— И в чем же будет заключаться твоя помощь? — съязвил Барни.

— Ну, знаешь, есть помощь красного цвета, есть — зеленого, а есть — белого. Ты что предпочитаешь?

— А ты что? Наркоторговец?

— Угомонись, Ливингстон! Я веду себя, как подобает доброму соседу.

— Господи! — застонал Барни и решительно зашагал к себе.

Он сел на кровать, несколько раз глубоко вздохнул и пожалел, что не взял у Ланса фенобарбитал.

Его разбудил истерический вой сирены и визг тормозов перед Вандербилт-холлом.

В панике он сел, натянул валявшиеся на полу штаны, сунул босые ноги в кроссовки и бросился на улицу. На лестнице он догнал какого-то студента.

— Что случилось? — в страхе выдохнул Барни.

— Кажется, мы кого-то потеряли, — ответил тот не столько с сожалением, сколько с любопытством. — Судя по всему, для одной из наших красоток бремя оказалось непомерным.

— Для кого? — вскинулся Барни в нетерпении.

Собеседник только пожал плечами:

— А кто ее знает? Я как раз иду узнать.

Барни обогнал его и выскочил в главный вестибюль. В открытые двери виднелась машина «скорой помощи», заехавшая прямо на тротуар. Задние дверцы фургона были распахнуты.

По обе стороны от входа кучками толпились студенты, полуодетые или вовсе в пижамах, а выражение их лиц напомнило Барни о древних римлянах, с жадным любопытством наблюдавших смерть гладиаторов.

Вдруг со стороны лестницы, ведущей в Деканский флигель, появились два санитара в белых халатах с носилками в руках. Тело, с головой закрытое одеялом, было, по всей видимости, уже безжизненным. Барни заслонил путь первому санитару.

— Кто?! — выкрикнул он.

Тот только прорычал:

— Прочь с дороги, малыш! — и плечом отпихнул Барни.

Кто-то тронул его за плечо:

— Барни…

Это была Лора, белая как смерть, но живая!

— Господи, Кастельяно! — выдохнул Барни. — Как я рад тебя видеть!

Она была в состоянии шока.

— Это я нашла тело. Ты не поверишь…

— Кто? — перебил он. — Кто это?

— Элисон Редмонд, — ответила Лора и, уставившись на него остекленелым взглядом, принялась описывать происшедшее — Скальпелем вспорола себе вены. Вся ванная забрызгана кровью. — Ее слегка качало. — Черт, у меня голова кружится. Мне надо сесть.

Барни обхватил ее за талию и довел до кресла в углу вестибюля. Только тут он сам почувствовал, что впадает в оцепенение. Ушел из жизни хорошо знакомый человек.

— Лора, есть какие-то предположения, почему она это сделала?

— Ни малейших. Единственное, что я знаю… — голос у нее надломился, — что она лежала в луже крови на этом чертовом полу.

Она больше не могла себя сдерживать и разрыдалась, не в силах вымолвить ни слова.