Эрик Сигал - Исцеляющая любовь

Суд был назначен на первый понедельник ноября. Беннет чувствовал, что до последнего дня будет бегать по знакомым докторам в поисках смельчаков, готовых выступить в защиту Сета.

Но и к середине лета ни одного такого свидетеля найти не удалось. Хирурги, знакомые по Бостону и Нью-Хейвену, либо отрицали, что когда-либо совершали что-то похожее, либо просто отказывались выступать в суде, ссылаясь на неписаное правило, запрещающее врачам высказываться о действиях своих коллег.

«Черт побери! — с досадой думал Беннет. — Так дело пойдет, придется самому речь говорить».

Времени оставалось все меньше, и Марк Зильберт подал ходатайство об отсрочке слушаний.

Генеральный прокурор штата Уолтерс тоже счел ноябрь неудачным временем для процесса. Потому что это означало, что суд пройдет после выборов, а следовательно, никакого политического эффекта, на который он так рассчитывал, уже не даст. И он, в свою очередь, тоже попросил судью о переносе разбирательства. Но на более ранний срок.

Это, конечно, было делом неслыханным. И в высшей степени несправедливым по отношению к обвиняемому. Но Эдмунд Уолтерс не зря двадцать лет служил своей партии. У него имелись нужные связи. И сейчас он все их пустил в ход.

Суд передвинули на начало сентября.

Беннет был вне себя. Зильберт метал громы и молнии. Оба подали протест. И все напрасно. Суд стремительно приближался, и хотя боеприпасы у них были, оружия явно не хватало. Точнее — не было вовсе.

В середине августа Беннет как-то позвонил Барни и излил ему все свое негодование. В тот вечер он вознамерился оставаться на работе до тех пор, пока не обзвонит всех врачей на Западном и Восточном побережье.

— Послушай, какой позор! — поддержал его Барни, — Поверить не могу, что столько врачей озабочены лишь собственным благополучием в тот момент, когда на карту поставлена судьба человека. Больше того — их коллеги!

— Знаешь, Барн, — устало поведал Беннет, — если бы я мог назвать тебе имена всех выдающихся медиков нашей страны, которые уже отказались свидетельствовать на стороне защиты, то ты бы мог написать книгу под названием «Кто есть кто в американской медицине». Убедительно бы получилось!

— А у обвинения есть тяжелая артиллерия?

— Смеешься? — воскликнул Беннет. — У них там целый батальон рвется в бой, чтобы заклеймить эвтаназию. Медицина внезапно заболела ханжеством. Ты ни за что не угадаешь, кто их самый высокопоставленный свидетель. Ты сейчас упадешь. Декан Кортни Холмс!

— Холмс? Ты шутишь? С чего бы ему вылезать свидетелем против собственного студента?

— Ну, надо отдать ему должное: насколько я знаю, его вызвали повесткой. Так что есть маленький шанс, что он не станет топить Сета.

— А я могу чем-то помочь? — спросил Барни.

Беннет поразмыслил и сказал:

— Вообще-то, Барн, одну услугу ты бы мог оказать. У брата покойного, Гектора, кое-какие проблемы с психикой. Ты бы не мог его посмотреть и дать официальное заключение о том, в состоянии он выступать свидетелем или нет?

— Конечно, Бен, что за вопрос. Но зачем тебе в качестве свидетеля психически неуравновешенный человек?

— Послушай, Барн, ты что, не улавливаешь? Ни один человек в здравом рассудке не станет свидетельствовать на этом суде.

— Ландсманн, это не смешно.

— Уверяю тебя, Барни, я не смеюсь. Как скоро ты мог бы вылететь?

— Следующие выходные тебя устроят?

— Отлично. Я приглашу его к тебе на беседу, а тебя встречу в аэропорту. Возьми с собой Лору, устроим небольшую встречу однокашников. И вот еще: спасибо тебе, что не прячешь голову в песок.

— Да ты что, Бен? Это у Сета голова на плахе.

Он повесил трубку и повернулся к Лоре.

— Как насчет выходных в Городе ветров?

— Здорово! Но я не смогу поехать.

— Да ладно тебе, детка! Разве у нас с тобой не эксклюзивный уговор проводить выходные вместе?

— Барн, я не могу лететь.

— Это еще что за новости? Фобия развилась?

— Да, новости. Только не фобия, а беременность.

— Тишина! Начинаем слушания в окружном суде Северного Иллинойса. Всем встать! Его честь судья Джулиус Новак.

Человек-гора с высеченным из камня лицом торжественно прошествовал на возвышение, расправив полы мантии, сел в кресло и бесцеремонно обвел взором юристов, представляющих обе стороны.

— Итак, мы начинаем слушание дела «Соединенные Штаты против Лазаруса». Адвокаты готовы?

Несмотря на работающие кондиционеры, из-за наплыва народа и традиционной чикагской жары зал суда очень быстро стал напоминать баню.