Эрик Сигал - Исцеляющая любовь

— Давайте выразимся иначе: мы вынуждены ее сократить, но это не значит, что мы хотим ее изуродовать. Вам удобно, если я сегодня заброшу вам наш вариант текста? У нас остается мало времени до сдачи номера.

— Сколько же вы мне даете?

— Понимаете, — извиняющимся тоном затянула она, — поскольку это не оперативный материал, он, конечно, пролежал в очереди. Иными словами, номер подписывается в печать в понедельник.

— Что? Это немыслимо!

— Прошу вас, доктор Ливингстон, мы — информационный журнал, и ваш материал должен идти тогда, когда для него зарезервировано место. А кроме того, я думаю, наши сокращения не вызовут у вас особых возражений.

— В таком случае вы можете его мне прислать?

— Не проблема. Текст будет у вас через полчаса.

Барни прошел в кабинет, достал экземпляр главы и принялся перечитывать написанное несколько месяцев назад.

Через двадцать пять минут в дверь позвонили. Он открыл и увидел на пороге миниатюрную молодую женщину с большими карими глазами и коротко стриженными рыжевато-каштановыми волосами.

— Здравствуйте. Я — Эмили Гринвуд. А вы — тот самый доктор?

— Да, это я, — ответил Барни, стараясь скрыть свое недовольство тем, что редакция сочла его второразрядным автором, к которому можно направить и редакционную секретаршу.

— Рукопись у меня, — весело ответила девушка и протянула ему большой конверт из плотной бумаги.

— Отлично. Может быть, войдете и выпьете чашечку кофе?

— Придется, пожалуй, — с улыбкой ответила гостья. — Если, конечно, вы не собираетесь смотреть мою правку, стоя в прихожей.

— Так мой редактор — это вы? — воскликнул он.

— А кто же еще? Я бы к этому тексту никого из своих подопечных не подпустила! На мой взгляд, материал великолепный.

— Входите, входите, — просиял Барни. — Присядьте, пожалуйста, за мой грандиозный стол, а я пока вскипячу чайник.

Он быстро вернулся с двумя кружками кофе и поставил их на стол со словами:

— Думаю, я должен перед вами извиниться.

— Не переживайте, это со мной часто случается. Меня все принимают за секретаршу. Это все из-за моей ребяческой любви к спорту. Но может же женщина стремиться стать похожей на Грэнтланд Райс? [30] Американская писательница, стоявшая у истоков литературы о спортсменах и спортивной жизни. — Она упомянула знаменитую американскую писательницу, — Я согласна с Вирджинией Вулф, когда она говорит об «обоеполом мышлении».

«Удачная аллюзия», — подумал Барни и ответил, давая понять, что предмет ему знаком:

— «Своя комната» действительно была знаковым эссе для женщин-писательниц. Существует масса клинических подтверждений того, что каждый человек для творчества нуждается в какой-то доле качеств, присущих противоположному полу.

— Вообще-то, — сказала Эмили, — я не считаю себя Вирджинией Вулф.

— Ну и хорошо, — подхватил Барни. — Я ведь тоже не Зигмунд Фрейд.

— Прекрасно. — Она улыбнулась. — Ну, теперь, обменявшись любезностями, давайте наденем боксерские перчатки и сразимся на почве наших сокращений.

И сразиться действительно пришлось. Барни переживал каждое вычеркнутое слово, как рану по живому телу.

Меньше чем за час они прошлись по всему тексту, и Барни был вынужден признать, что получилось лучше, чем было сначала. Господи, какая умница!

И к тому же недурна собой.

Нет, Барни, не надо лукавить: она хорошенькая! И даже очень. Ну, у такой девушки наверняка есть парень.

Лучше не рисковать и не приглашать на ужин, иначе можно разрушить установившиеся рабочие отношения.

— А теперь, — сказала Эмили, с треском захлопнув свою папку, — я надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии пригласить вас на поздний обед в любой ресторан по вашему выбору.

— Вы приглашаете меня? — изумился Барни.

— Давайте будем считать так: приглашаю я, а платит редакция. Так что не стесняйтесь в выборе.

— Что ж, тогда, может, сходим в «Клуб двадцать один»?

— Пусть будет «двадцать один». Я знаю тамошних ребят, так что, если вы не против, я им от вас позвоню и предупрежу, что мы едем.

Было на самом деле поздно, даже для субботы, и в верхних залах официанты уже убирали со столов.

В дальнем углу, не замечая ничего и никого вокруг себя, сидели двое спортивных фанатов. Они пытались перещеголять друг друга малоизвестными эпизодами из истории команды «Бруклин доджерс». Эмили приняла вызов Барнй, и он стал проверять ее познания, заставив вспоминать игроков по их номерам.