Эрик Сигал - Исцеляющая любовь

Наконец группа в белых халатах добралась до койки мистера Альдо Моретти, лысоватого мужчины средних лет. На первый взгляд казалось, что он попал сюда по ошибке: руки и ноги у него были перевязаны, но он мог ими двигать вполне нормально.

При виде такого количества докторов, проявивших интерес к необычным симптомам его болезни, Моретти пришел в восторг и бурно приветствовал очередных паломников.

Все сгрудились вокруг кровати больного, и профессор Маркс кивнул Барни:

— Итак, Ливингстон, послушаем, что вы нам скажете.

Барни повернулся к белым халатам и открыл папку с официальными бумагами и многочисленными собственноручными заметками.

Не успел он открыть рот, как пациент весело воскликнул:

— Привет, Барни! Как себя сегодня чувствуешь?

— Хорошо, спасибо, мистер Моретти, — буркнул тот, после чего вернулся к своим бумагам.

Моретти снова заговорил, теперь он обращался ко всей группе:

— Вчера этот пацан совершенно измотался и признался мне, что спит на ходу. Если бы я чувствовал себя не так скверно, я бы ушел отсюда и дал ему поспать.

— Хм, да, — бросил профессор. И добавил: — Продолжайте, Ливингстон.

Барни откашлялся и начал:

— Больной — мужчина сорока двух лет, бизнесмен.

— Вообще-то я занимаюсь грузовыми перевозками, — уточнил Моретти. — У меня целый парк грузовиков. — Повернувшись к Барни, он призвал: — Продолжай, малыш. Продолжай.

Барни продолжил:

— В прошлое воскресенье он принимал у себя тещу с тестем и готовил большую кастрюлю спагетти…

— Барни, сколько раз тебе говорить? Это была вермишель!

Барни собрался с духом и строгим голосом отчитал человека почти вдвое старше его:

— Мистер Моретти, я был бы вам крайне признателен, если бы вы дали мне закончить. А потом, если у вас будет что добавить, мы вам предоставим такую возможность.

Твердо решив не давать больше Моретти слова, он без паузы продолжил:

— Неся кипящую кастрюлю к раковине, он внезапно ее выронил и сильно обжег кисти рук и нижние конечности.

— Понять не могу! — пожаловался Моретти. — Никогда в жизни со мной ничего подобного не случалось. И что теперь прикажете делать с этими спазмами?

Барни вздохнул и стал докладывать дальше:

— Когда больного доставили в отделение «скорой помощи», он проявлял признаки дезориентации во времени и пространстве и не мог даже вспомнить, как опрокинул на себя кипяток.

— Да, я был как в тумане, — поддакнул Моретти.

— Принимая во внимание степень ожогов, он был госпитализирован и помещен под капельницу. В тот момент он не проявлял явных признаков патологии со стороны нервной системы. Сегодня утром отмечалась высокая температура, по всей видимости, как следствие ожогов, а также временная потеря сознания. Больной чмокал губами и все время крутил головой в правую сторону. Наблюдался тоникоклонический припадок продолжительностью менее одной минуты. К тому моменту, как вызвали невропатолога, помутнение сознания длилось уже более получаса.

— Молодец парень, ничего не упустил! — похвалил Моретти.

Барни притворился, что не слышит.

— Каково было ваше первое впечатление? — спросил профессор.

— Скажем, так, — начал Барни, стараясь сделать вид, что эта гипотеза только что его осенила, а не была результатом мучительных размышлений, — возможно, что припадок стал следствием резкого скачка температуры. Можно также предположить сепсис вследствие массивной микробной инфекции ожогового поля.

В соответствии с установленным порядком Барни перешел к дифференциальной диагностике, то есть к сравнению симптомов, наблюдаемых у мистера Моретти, с другими заболеваниями со сходными признаками. Помимо самоочевидной гипотезы об опухоли в их числе значилось артериовенозное нарушение кровообращения, вызывающее сходные проблемы. Была даже вероятность рассеянного склероза. Наконец, пока не сделана спинно-мозговая пункция, нельзя было исключить и энцефалит.

Вдруг больной взревел:

— Ни за что! Я не дам втыкать себе в хребет иглу! Один мой приятель через это проходил — говорит, боль адская!

Но Барни уже справился с эмоциями и невозмутимо ответил:

— Конечно, мистер Моретти, мы это учтем.

Он опять повернулся к белым халатам.

— В любом случае, профессор, как вы нам сами все время напоминаете, припадки являются лишь признаком заболевания, но не самой болезнью. Насколько я мог судить, у больного в анамнезе отсутствуют нарушения такого рода, если не считать одного случая, упомянутого им в разговоре, когда его дед упал с лошади и с ним произошел посттравматический припадок. Исследование мозга отклонений не выявило, в том числе и обследование двенадцати черепных нервов. Обследование сенсорных и моторных нервов также не показало никаких аномалий. Сухожильные рефлексы в норме, симптом Бабинского отсутствует. Психическое состояние в пределах нормы.