Джумпа Лахири - Тезка

— Не бойся, Гоголь, — говорит он, взяв сына за подбородок и приподнимая его голову. — Ты уже большой мальчик, понял? Никаких слез!

Хотя миссис Лапидус не понимает ни слова из того, что сказал Ашок, она внимательно слушает его и опять улавливает то же самое имя. Карандашом она записывает его на регистрационной форме.

Ашок передает ей коробку с ланчем и ветровку — на случай, если на улице похолодает.

— Веди себя хорошо, Никхил, — говорит он по-английски, треплет мальчика по щеке и исчезает в дверях.

Они остаются одни. Миссис Лапидус садится на стул и притягивает Гоголя к своим коленям.

— Ну как, Гоголь, ты рад, что пошел в школу?

— Мои родители хотят, чтобы в школе у меня было другое имя.

— Вот как? А что думаешь по этому поводу ты, Гоголь? Ты сам хочешь, чтобы тебя звали другим именем?

После небольшой паузы он отрицательно качает головой.

— Да ли нет?

— Нет.

— Ну вот и договорились. Ты можешь написать свое имя на листочке бумаги?

Гоголь берет со стола карандаш, крепко сжимает в пальцах и выводит единственное слово, которое он пока что научился писать. Он нервничает, и поэтому буква «л» у него повернута в другую сторону.

— Ух, как красиво ты написал! — говорит миссис Лапидус с восхищением.

Она разрывает старую регистрационную форму и просит секретаря напечатать новую. Потом берет Гоголя за руку и ведет его по устланному коврами коридору, где на стенах развешаны детские рисунки. Она открывает дверь и представляет Гоголя его новой учительнице, мисс Уоткинс. Учительница совсем молоденькая, ее волосы заплетены в две косички, на ней джинсовый полукомбинезон и сабо. На него обрушивается лавина уменьшительных имен — Эндрю здесь называют Энди, Александру — Сэнди, Уильяма — Уилл, Элизабет — Лиззи. Эта школа совсем не похожа на ту, в которую ходили его родители, с ее перьевыми ручками и начищенными черными ботинками, аккуратными тетрадками и полными именами и с обращением к старшим «господин» и «госпожа». Здесь вообще нет ничего обязательного, кроме утренней линейки и присяги американскому флагу. А все оставшееся время они сидят за общим круглым столом, пьют лимонад и едят печенье, спят вповалку прямо на полу, на мягких оранжевых подушках. После первого дня уставший Гоголь уходит домой, унося письмо от миссис Лапидус, запечатанное и повешенное ему на шею на отрезке цветной тесьмы. В письме директор объясняет родителям, что, поскольку их сын предпочитает имя Гоголь, именно так его будут называть в школе. Сын предпочитает? А как насчет родителей? Ашок и Ашима в изумлении и недоумении качают головами. Но поскольку никто из них не хочет идти разбираться в школу, остается только уступить.

В мае у Гоголя рождается сестренка. В этот раз роды наступают внезапно и проходят быстро. Они нарушают семейные планы: сходить утром на распродажу по соседству, потом послушать новую пластинку с бенгальскими песнями. Гоголь ест на завтрак вафли с сиропом и с досадой слушает заунывные звуки, издаваемые проигрывателем: они заглушают смешные реплики персонажей мультфильма, который он вполглаза смотрит по телевизору. И тут у его матери отходят воды. Его отец сразу же выключает музыку и звонит Дилипу и Майе Нанди — они теперь живут недалеко от Гангули, и у них тоже есть маленький сын. Затем Ашок бежит к соседке, миссис Мертон, и просит присмотреть за сыном до приезда Нанди. Хотя родители много раз предупреждали Гоголя о том, что скоро у них появится новый ребенок, он все равно напуган. Ему уже не до мультиков — он чувствует себя брошенным, никому не нужным. Миссис Мертон появляется на кухне со своим вышиванием, а Гоголь замирает в дверях, глядя, как отец помогает матери сесть в машину, машет вслед родителям рукой. Чтобы чем-то занять себя, он начинает рисовать — вот он сам, рядом его родители и новый брат или сестра — выстроились перед крыльцом. Он не забывает поставить точку между бровей матери, нарисовать очки в черной оправе на лице отца и зажженный фонарь у крыльца.

— Ну надо же, до чего похоже! — восклицает миссис Мертон, заглядывая ему через плечо.

В тот же вечер, когда Майя Нанди, которую Гоголь называет Майя -маши, как будто она — сестра его матери, его родная тетя, разогревает ему ужин, из больницы звонит счастливый отец. Ребенок родился — это девочка. На следующий день Гоголя везут в больницу — его мама сидит на кровати, на запястье — синий браслет, а живот у нее уже не такой круглый и твердый, как раньше. Через толстое стекло он видит свою спящую сестру — она лежит в маленькой стеклянной кроватке, единственная черноволосая девочка среди новорожденных. Мама представляет Гоголя медицинским сестрам. Гоголь пьет сок и ест рисовый пудинг с маминого подноса. Он стесняется, но все-таки дарит ей свою картину — внизу он подписался «Гоголь», а под изображениями родителей написал «ма» и «ба». Только под изображением сестрички ничего не написано.