Станислав Золотцев - Камышовый кот Иван Иванович

— Хамы! Хамы деревенские! — громко прошипела несостоявшаяся покупательница кота. «Выгоды своей знать не хотят! Да за такое кольцо…» — и тут она, от возмущения дёрнувшись всем своим тучным корпусом, выронила единственную драгоценность покойной Макарихи. Колечко покатилось в густую траву… Около часа дама со своим покорно-молчаливым супругом ползали по траве в поисках потерянного наследства, но так и не смогли его отыскать. Потом плюнули в сторону дома Брянцевых и уехали.

А недели через две, скашивая лужайку возле забора, старший брянцевский сын обнаружил этот крохотный серебряный обруч. Принёс родителям… Тася предложила мужу: «Давай как-нибудь переладим в Талабск, бумажка-то с адресом сохранилась».

Ваня помолчал, потом, по своему обыкновению крякнув, произнёс окончательное суждение относительно отыскавшегося сокровища: «Знаешь, жонка, нам оно, конечно, как богатство-то, ни к чему. Ну, как владенье… Я ж вижу, что ты там мыслишь. Мол, грех чужое брать. Сам так думаю. А только этим выб… этим оглоедам бабкино кольцо отдавать — грех побольше будет. Пусть уж оно у нас остаётся, с этими фотками вместе. Чтоб хоть в нашем доме память какая была, что жила Макариха на свете… А я ей хороший крест поставлю. Железный скуём, с дощечкой, чтоб имя-отчество и фамилия… А эти, которые приезжали! — ах, падлы, ещё и на Ван Ваныча нашего глаз поклали! Как же… Да он бы глазы-то этой бадье жировой повынимал бы, как той лисе. Такие не то что бабку дальнюю — мать родную за копейку продадут!»

На том и кончилась первая история с попыткой недобрых людей приобрести Ивана Ивановича в своё владение… Другие покупатели давали цену повыше стоимости серебряного колечка.

Как-то ввечеру подрулила к брянцевским воротам иномарка, — Ваня в них плохо разбирался, хотя водить мог любую. А главные знатоки по этому вопросу в доме отсутствовали. Николай был ещё в поле, а Верушку мать повезла в Талабск, чтобы там посадить на поезд до Москвы. А уже оттуда юная звезда точной науки из деревни Старый Бор должна была вместе с несколькими столь же одарёнными сверстниками лететь в Лондон. Там им предстояло две недели состязаться в решениях хитроумнейших задач математики и постигать новые её премудрости. То была первая поездка брянцевской дочки в дальнее зарубежье, потому Тася и решила довезти её до Талабского вокзала. Довезла б и до столицы, но дома дел было выше крыши… Так что ни Вера, ни Колька не могли знать, какая точно иномарка подкатила тем предосенним вечером к их усадьбе. Ваня неуверенно утверждал потом, что то был шестисотый «Мерседес». Федюшка же откровенно признавался в своём полном незнании этих, по его выражению, «жестянок» и «коробок». Они его очень мало волновали, хотя покататься на машине он временами был непрочь…

Из «мерса» вышли трое мужиков. Их можно было назвать и «крутыми» и «новыми русскими». Верней, так: «новым» по-настоящему мог считаться хозяин машины, одетый в блестящий, словно бы лакированный костюм. Двое других являлись именно «крутыми». Или — «качками». Каждый представлял из себя гору мускулистого мяса. А коротко стриженая голова каждого имела, вероятно, одно предназначение: разбивать собой стены и двери… Ваня сам только что подошёл к воротам своей усадьбы. Ему предстояло, умывшись и переодевшись, заняться, как он сам говорил, чертыхаясь, «бумажной хреновиной», помозговать вместе с бухгалтером их сельхозобщества и ещё одним-двумя головастыми мужиками, — чтобы на следующий день во всеоружии разговаривать с начальством в райцентре. У ворот Ваню встретили его младший сын и главный герой нашего повествования. Тут-то и подошли к ним трое из «мерседеса».

Челюсти всех троих находились в непрерывном движении, перемалывая что-то вроде «дирола с ксилитом». Небрежно кивнув хозяину усадьбы, хозяин машины спросил его, показав пальцем на кота: «Тот самый?»

— В каком смысле? — не понял Ваня. «Ну… тот, который», — незваный гость не мог подобрать нужного слова, морщил лоб, щёлкал пальцами, на которых сверкали перстни с крупными камнями. Федю сразу же неприятно удивил его голос: высокий, тонкий и скрипучий, словно у сварливой женщины… «Который экстрасенс», — подсказал хозяину «мерса» один из двоих его подчинённых, с громадной золотой цепью на шее. Тут Федя взял на себя роль переводчика: «Пап, он, наверное, имеет в виду, что Ван Ваныч умный и людей понимает».

— Тогда, значит, так, — считая, что получил ответ, сказал «новый русский» и выплюнул жвачку, — двести баксов тебя устроят? Но Ваня, совершенно не настроенный на такого рода переговоры, опять не понял приезжего: «Чего-чего? За что баксы?»