Дмитрий Север: Свадьба в Бурдеях

— А я тебе не собака, — она на него зыркнула голубыми глазищами, и упрямо добавила, — Не поверит она все равно.

— Не обижайся Анечка, это я так, образно выразился, — Олег нежно погладил ее плечико. — Конечно, ты — не четвероногий друг, ты — разумная девушка, а в придачу — еще и красавица необыкновенная…

— А то… — кокетливо надула губки невеста и доверчиво положила ему свою ладошку на руку.

'Действительно она права', размышлял в это время Профессор, 'Приперся жених! Пустите мамаша переночевать и клад ночью забрать. Ха-ха. Смешно'

— Вот Галка из нашего села приехала с женихом, а он негром оказался, представляешь Олег, смешной такой, — захихикала Анечка, и пробасила. — 'Галия, я тьебя лублу…'

— Кто ты сказала — негр? — очнулся Профессор.

— Ну, да…

— И папа у него король, наверное. Не правда ли?

— А откуда ты его знаешь? — Подозрительно спросила Анюта.

— А у них у всех папы, как ни министры, так короли. — Олег расслабился и слегка ущипнул аппетитную невесту. — А вот я буду итальянцем.

— Это как?

— А вот так. Бонжорно синьерина, — Профессор посмотрел на свою недогадливую спутницу. — Как маму зовут?

— Раиса. Семеновна… — ее челюсть слегка отвисла, и лицо приняло крайне глупое выражение.

— Бонжорно, Раиса. Си белла! Мама рогацци!

— Ух, ты…. Вот это да!

— Я приехал на неделю — мы влюбились, и завтра я должен уезжать. — Олег вскочил из-за столика, чуть не перевернув поднос у рыжей официантки.

— Кому бульон?

— Ей, — указал пальцем на Анечку спутник.

— А где вот этот, ну курят который? — от полученной в изобилии информации, у нежного создания совсем закружилась голова.

— У нас — Не курят! — безапелляционно отрезала официантка, и совершив идеальный разворот, прихрамывая удалилась.

— Так, так, так, — Олег весь сосредоточился. — Берет, усики, и бабочку!

— А фату? — чувствуя, что колец и платья ей не видать, Анечка уже хотела малого, можно даже сказать малюсенького праздника девичьей души.

— Будет тебе и фата и платье, — Олег вспомнил о наряде сестры, который пылился долгое время в шкафу. — Кольца я у Мони куплю. Так. Машина….

И тут Олег понял, почему он вдруг итальянцем решил стать, — 'У меня же номера в гараже итальянские есть! Вот ведь интуиция работает!'

— Давай детка, за успех! — наполнив фужеры до краев, Олег прикоснулся холодным стеклом к носику невесты, затем поправил очки на переносице и залпом выпил огненную жидкость.

— Будьмо! — воскликнула Анечка, копируя беззубого тракториста.

Затем она зажмурила глаза и ловко повторила 'подвиг' своего суженного, осушив большую рюмку до дна.

От огненной жидкости кровь разыгралась в молодом теле, и ножки Анечки под столом начали выбивать дробь, а ее уста напоминали губы карася, глотающего воздух на земле.

— Анечка, с тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Олег, подальше отодвигая свои туфли от ее цокающих по полу каблучков.

— Эх, музыку бы сейчас… Я так люблю танцевать! — она загадочно подмигнула и привстала из-за столика, — А как я красиво двигаюсь…. Хочешь, покажу?

Олег отрицательно замотал головой, но было уже поздно…

Аня вышла из-за стола и стала изображать замысловатые движения, интенсивно покачивая бедрами.

— Але, Жора? Срочно приезжай в 'Пельмени', нужна машина и твоя помощь… Что?! Ритуля не пустит? А яяй…. А заработать хочешь? Или будешь там вместо официантки столы протирать? Во! Правильно, мыслишь. Пусть сама протирает. Давай дорогой, жду.

— Анька! Вот ты где прячешься…. Пошли к нам за стол, там такая поляна накрыта!

Профессор от неожиданности вздрогнул и увидел рядом с собой, бесформенное огромное существо, в грязных и порванных кроссовках, фиолетовых штанах с пятнами то ли от масла, то ли от солярки и черной рубашке с белыми полосами. Его давно нечесаная копна рыжих волос обрамляла круглое и довольно таки пьяное лицо, хотя скорее эту физию можно было назвать просто — рожей. Наглые серые глаза, налитые кровью, зыркали из щелок, а глупая ухмылка обнажала кривые желтые зубы, ну точно — это была рожа.

— Матвей, проваливай отсюда, я — замуж выхожу! — Анечка остановила свои неоднозначные движения и прикусила губку, с испугом поглядывая на Профессора.

— Гы-гы. За этого очкарика, что ли?

— Стултус иам поэна квиа стултус*(Глупец уже наказан тем, что он глупец — лат.), — прошипел одну из своих многочисленных заготовок Профессор и медленно встал.

Анюта наклонила голову набок и замерла от удивления.