Денис Соболев - Иерусалим

И я неожиданно понял, в какой степени я еще нахожусь во власти своего прошлого, его страхов и надежд, которые уже не имеют никакого отношения к реальности и которые не позволяют мне двигаться дальше. Мой «прыжок в неизвестность» давно закончен, и для меня он тоже должен стать фактом прошлого; чтобы стать свободным, мне необходимо освободиться от власти чувств, переживаний и проблем, давно ушедших в небытие.

— Мы уже почти обо всем поговорили, — сказал я, придя на нашу шестую встречу, — осталось только сделать выводы.

— Никоим образом, — ответил он, — мы еще даже не подошли к самому главному.

— О чем же мы еще не говорили? — спросил я.

— Ну, например, о вашем сне.

Я искренне удивился.

— Но мы же только о нем и говорили, может быть, вы забыли?

— Никоим образом. Мы говорили только об одном значении этого сна, а сны могут иметь много значений, и первое из них — обычно далеко не самое важное. Самые яркие, запоминающиеся, повторяющиеся сны вбирают в себя целые цепочки проблем и читаются страница за страницей, слой за слоем.

Еще чуть позже он заговорил о том, что мой сон описывает не только изменение места и положения, но и изменение формы движения и его скорости, в центре сна находится удар, вызванный силой инерции.

— Строго говоря, — сказал я тогда, — с точки зрения физики силы инерции не существует.

— Речь может идти, — ответил он, — о профессиональной деятельности, например. В любом случае, судя по сну, изначальная форма вашего «пребывания в пространстве», что бы она ни значила, все еще воспринимается вашим сознанием, как естественная для вас («помните, вы подчеркнули плавность движения и отсутствие ударов копыт») и соответствующая вашей внутренней потребности в свободе («вы обратили внимание на символ „лошади без седла“»), а новая обретенная форма «нахождения в пространстве», как вызванная внешним препятствием достаточно приземленного свойства («столкновением с землей»).

Мне было приятно, что он говорит со мной совсем как со своим коллегой. Отступив чуть в сторону, он обратил мое внимание на то, как языковые метафоры реализуются в визуально-символическом пространстве сна; было очень приятно, что он не пытается строить из себя гуру и рассказывает мне о ходе своих мыслей как равный равному. А потом, вернувшись ко сну, он указал на то, как любопытно расставлены в нем оценки и смысловые акценты: первая форма «пребывания в пространстве» обозначена как прогресс, движение, развитие, в то время, как вторая предстает как стагнация, стояние, потерянность.

— До следующего раза подумайте об этом, — сказал он.

Во время нашей седьмой «встречи» мы вернулись к той же теме.

— Расскажите мне о том, почему вы решили изменить профессию, — начал он. — Вам было неинтересно заниматься физикой?

Я сказал ему, как обычно это и делал, что я программист по призванию, что физика была мне интересна, но никак не более программирования, что я не вижу причин нищенствовать ради того, чтобы облагодетельствовать человечество. Впервые он спросил меня, абсолютно ли я уверен, что говорю чистую правду; и я неожиданно вспомнил о том, что плачу за эти «встречи» деньги, что обещал себе говорить психологу правду, что иначе это все и вообще теряет смысл, и снова заставил себя сказать несколько слов и об обратной стороне медали. Я рассказал ему о том, что очень долго не видел себя вне науки и что процесс научного поиска, размышлений, неясного света, вспышки видения до сих пор кажется мне одним из высших проявлений человеческой мысли, о том, что научные гранты и стипендии невелики и ненадежны, о том, что пока не появилась Аня, я не чувствовал столь остро, как мало у меня денег и как их мне не хватает, и о том, как она убедила меня в необходимости повзрослеть, научиться принимать решения, прекратить обманывать себя и изменить профессию таким образом, чтобы она позволила содержать себя и семью. На самом деле, подчеркнул я, я очень благодарен Ане за то, что она уговорила меня стать программистом; она часто говорит, и в этом она совершенно права, что деньги дают совершенно иной социальной статус; при нашем статусе мы очень многое можем себе позволить и очень со многими можем разговаривать иначе.

— Но ваш сон, — сказал он мне, — говорит о том, что на подсознательном уровне вы все еще думаете иначе, и этот когнитивный диссонанс является одной из причин ваших психологических проблем. Вам предстоит всерьез поработать над изменением отношения к вашей бывшей и нынешней профессии. Чаще думайте о том, сколь многие возможности открыло перед вами радикальное изменение ваших доходов и социального статуса.