Михаил Липскеров - Жаркой ночью в Москве...

– Вы не волнуйтесь, – сказала она, медленно раздвигая коленки, – я вам бычьи хвосты забесплатно отдам.

– А муж твой не явится? – на всякий случай спросил я.

– Да нет. Он уже свое получил. Купит «Российской» да под розу и выпьет. Его тоже пожалеть надо. Ему на зоне яйца отрезали. Малолетку силком взял. По пьяному делу. А когда вышел, я за него замуж вышла. Ребенку отец нужен. Да и куда ему идти… А мне же надо… Я же женщина… Раз вы мне розу…

И мы кончили душа в душу.

А потом я вышел из «Кулинарии». Около дверей стоял давешний мужичонка с розой в руке. Трезвый. На шее был галстук с неоторванной этикеткой. «Вот она где, моя квинта», – подумал я. Меня он не заметил.

А к чему это я все? Коленки… артистка Кистинская… еще о каких-то коленках я говорил… О!

Зубной врач Антонина Георгиевна. Замечательная коленка из-под белого халата. Если все время на нее смотреть, то никакой анестезии не надо. Но смотреть на нее было нельзя. Как смотреть на коленку, когда тебе – выше голову, шире рот… А потом уже не до чужих коленок было. Свои подкашивались.

Но позвонить надо. Сейчас глотнем и позвоним… Кугель – 1 зв. Макашины – 2 зв. Кудрина – 3 зв. Антонина Георгиевна (без боли) – звонок с левой стороны двери. «Стучать, пока не подойду. Иначе – нет дома. Оставьте свой телефон, я вам перестучу».

Это то (та, с коленкой), что мне нужно. Стучу. Стучу. Стучу. Нет коленки. Ору: 202-08-35! Чувак, который на улице орал про Арбат и продолжал орать, аж поперхнулся.

– Чего орешь? – спросил он снизу.

– А ты чего орешь? – спросил я сверху.

– Хочу – и ору, – ответил он снизу.

– Вот и я, хочу – и ору, – ответил я сверху.

– Тогда ори, – согласился он снизу.

– Тогда и ору, – согласился я сверху.

Ах, Арбат, мой Арбат…

202-08-35…

Ты – моя религия…

202-08-35…

О! Стучат… И звук такой, как будто стучат коленкой. Стук коленкой всегда можно отличить от стука локтем. Или, скажем, ухом. О стуке глазом я даже и не говорю. «Ой!» – значит стук глазом. А иногда такой тупой-тупой стук. Это Цекало Мартиросяновна, приходящая домработница, задом стучит. Потому что в руках у нее – продукты питания. «Путинка», «Парламент», «Белая лошадь»… Не будет же она «Лошадью» колотить.

Так что это она, владелица коленки моей ненаглядной Антонина Георгиевна…

Иду к двери, надеваю на лицо улыбку жгучей похоти, замешанной на детском целомудрии (улыбка, валящая тетенек достаточного времени проживания с ног прямо на кровать и ах что вы со мной делаете у меня дети взрослые а где вы детка моя видите здесь детей разве ЭТО напоминает вам о детстве какой большой грубая неприкрытая лесть и все это мне а кому же еще тут больше никого нет можно я ноги вам на плечи положу а то они устали видите так на правом бедре и вытатуировано они устали а поглубже нельзя ну не до такой же степени а то я слова сказать не могу и раз и раз подернем-подернем да ухнем ух ты ах ты все мы космонавты я зе плозира не так глуб… же-е-е-е нет все-таки не лесть это как же у меня так получается сразу и туда и туда орел ты Михаил Федорович давай давай давай еще одно последнее сказанье и тащи тянем-потянем вытащить не можем а мы и не торопимся сам выпадет а то две палки без антракта это в солдатских курилках только там у хороших рассказчиков и до шести доходило из второго дивизиона заходили послушать а сейчас куда один раз а к утру если повезет четвертый без второго и третьего а сейчас отдыхать да как тут отдохнешь когда в дверь грохочут), и открываю дверь.

А там Антонина Георгиевна стоит. У которой коленка была. У нее и сейчас коленка. Как две мои. А в правой руке, как две мои, – клещи. (А перед этим что было? Когда без знаков препинания? А это, Михаил Федорович, все ваши безудержные творческие фантазии, ваш эротический Оруэлл. А реальность – вот она. Безразмерные коленки и клещи.)

– Давненько мы с вами не встречались, Михаил Федорович. Как ваши зубки? Точнее – один.

– Как это один?! – возмущаюсь. – Вот – полон рот.

– Я говорю о ваших зубках. А их – один. Остальные… сейчас глянем… от Михаила Алексеевича с Шестой Парковой. ООО «Нам все по зубам». Название вы придумали?

– А чего ж не придумать? За семь коронок. Остальные с дискаунтом.

– Это заметно. Керамика сыплется, как с высотки на Восстания. Так чего вы меня вызывали среди ночи? Ради одного зуба?.. Или…

И она призывно дернула коленкой «две в одной». Раньше в ней такого эппила не звучало. Стареем.

– Вы мою коленку вспомнили?..

– Как вы догадались?