Маккаферти Меган - Первые опыты

Миссис Вивер испекла пончики с лимонным соком и сахарной пудрой на завтрак. Брат Хоуп, Хиз, которому в то время было шестнадцать лет, втягивал носом сахарную пудру и пародировал некоторых сумасшедших комиков семидесятых, одурманенных кокаином. Я так смеялась, что у меня заболел живот. Но позднее, когда Хоуп объяснила мне, почему они с матерью не смеялись, глядя на его выходки, мне стало плохо. А когда Хиз умер от передозировки героина шесть месяцев назад, мне стало еще хуже.

Мой брат мог бы быть одноклассником Хиза. Мы с Хоуп часто говорили об этом странном совпадении. Хотя я никогда не знала своего брата. Мэтью Майкл Дарлинг умер, когда ему было две недели от роду. Синдром внезапной младенческой смерти. Никто в моей семье не говорит о нем. Никогда.

Мистер и миссис Вивер принесли бесчисленное количество извинений по поводу их переезда в маленький провинциальный городок, откуда они были родом (Веллгуд, штат Теннесси, население шесть тысяч триста сорок пять человек, а учитывая их — шесть тысяч триста сорок восемь). Они должны увезти Хоуп, чтобы она вовремя приступила к занятиям, и поселиться вместе с ее бабушкой, чтобы иметь возможность оплачивать колледж. Но мы с Хоуп знали правду — даже если не произносили этого вслух. Виверы хотели увезти Хоуп из Пайнвилля (штат Нью-Джерси, с населением тридцать тысяч человек, плюс минус три человека), чтобы она не закончила жизнь, как ее брат, в восемнадцать лет.

Сейчас нам с Хоуп приходится расплачиваться за его ошибки. Это несправедливо. Знаю, что это звучит немного эгоистично, но разве не могли они отложить отъезд до моего дня рождения?

Я сказала родителям, чтобы они и не думали устраивать мне праздник. Мои милые шестнадцать. Сама мысль о торте-мороженом и розовой гофрированной бумаге вызывала у меня тошноту. Также мне в голову не приходило, кого включить в список гостей, так как я ненавидела всех своих друзей. Знаю, родители считают меня смешной. Но если единственный человек, которого мне хотелось бы видеть, не может быть со мной, то лучше я останусь дома. И буду тосковать. Или спать.

Кроме того, я никогда не была ни покладистой, ни красивой. Может быть, и была, но определенно не после трех лет. Когда мои белокурые волосы потемнели — мое отношение ко всему тоже стало меняться. (Вот почему мой папа прозвал меня Джебука, сокращенно от Джессика — бука.) Если кто-то пытался заговорить со мной, я вопила: «СКУ-КА» — и убегала прочь. Возможно, я набралась этого от своей сестры, которой в то время было четырнадцать, и она часами сидела перед зеркалом, закатывая глаза и практикуя свои притворные взгляды, всем своим видом выражая тоску. Конечно, разница между мной и Бетани состояла в том, что мне никогда не надо было практиковаться в этом.

Когда я была ребенком, мне нравилось играть с Ангелами Чарли — куклами, доставшимися мне от Бетани. Я разговариваю с этими вышедшими из моды куклами-ангелами: Сабриной, Келли, Джил и даже с Крисом. (Они так и не сделали кукол для Тани Робертс и Шелли Хэк.) На них на всех были надеты темно-синие шарфы и такого же цвета ботинки, но костюмы из полиэстера были разных цветов: у Сабрины — красный, у Келли — желтый, у Джил — белый, а у Криса — зеленый. Я всегда считала этих кукол прикольными, хотя другие дети играли с Барби и рокерами.

Это мое прошлое, когда я больше всего хотела быть похожей на свою старшую сестру-красавицу, пользовавшуюся большой популярностью. Прошлое — когда я была маленькой, впечатлительной и глупой. Мне нравилось все, что нравилось ей. Все, что ей казалось классным, было классным и для меня. Но, слава богу, Бетани недолго была моим идеалом — однако ее попсовое культурное влияние сказывается на мне по сей день. Она напрямую ответственна за то, что у меня отсутствует всякий интерес ко всем формам развлечений, к которым тяготеет мое поколение. Не знаю, что повлияло, но меня интересует то, что вышло из моды.

Однажды, расчесывая волосы Ангелам Чарли, чтобы они были готовы к следующему заданию, я заметила, что у Сабрины нет ресниц. У всех Ангелов были нарисованные ресницы, а у Сабрины нет. Сначала подумала, что это просто ошибка: мне досталась испорченная кукла. Тогда я поинтересовалась у Бетани, были ли у других Сабрин, принадлежавших ее друзьям, ресницы? На что она ответила, что сомневается в этом. Пытаясь выяснить, почему же Сабрина не заслужила ресниц, я так и не получила ответ на этот вопрос до вчерашнего вечера. Вчера я смотрела повторный показ фильма на TB-Лэнд, в котором Келли и Джил были в коротеньких шортиках, словно две проститутки, в то время как Сабрина — в свитере с хомутом — собирала улики для раскрытия дела вместе с Босли. Вдруг дело с ресницами прояснилось. Сабрина была умным Ангелом. Еще один пример, что девушке приходится быть либо красивой, либо умной. Теперь угадайте, кто я? Вы понимаете, что мне досталось?