Константин Смелый - Это даже не умрёшь

- Мам, как здоровье? – спросил он, переступив через порог её квартиры на улице Уточкина. – Молодцом? Вот, тётя Люся тут тебе телеграмму прислала. На наш адрес. Твой потеряла, должно быть. В гости тебя зовёт. С внуками. Вот два билета на самолёт. Ванька не хочет ехать. Зина с тобой поедет. Она болела сильно. В этом году поступать не будет. Врач сказал, надо её на море. Так что можешь её там на зиму оставить. Подарки для тёти Люси я прямо в аэропорт привезу. Вылет в воскресенье.

Вылетели в воскресенье. Когда самолёт оторвался от земли и взял курс на юг, Зина обратила бледное лицо к бабушке и спросила:

- Бабуля, а мы разобьёмся, упадём и умрём, да?

- А? – бабушка оторвалась от иллюминатора. – Ты что такое говоришь, Зин? Никуда мы не упадём. А хотя бы и упали. Смотри, как красиво всё, - бабушка мечтательно ткнула пальцем в иллюминатор. – Всё лучше так помирать, чем в Боткинской больнице на койке.

Внизу зеленела под ярким солнцем Ленинградская область.

Тётя Люся, 63-х лет, загорелая и коренастая, встретила их в аэропорту в Анапе. Она выглядела так, словно приехала с фотосессии для обложки журнала «Крестьянка» за август 1981 года. Её лицо и ситцевое платье вселяли уверенность в завтрашнем дне.

- Ой-ой-ой-ой-ошеньки, - при этом сказала она. – Ужасть-то какая! Тонечка, Тонечка, как мы с тобой постарели! Как времечко-то бежит! Када ты прошлый раз приезжала, Брежнев ещё ж был!

- Уж был так был, - подтвердила Зинина бабушка.

Сын тёти Люси дядя Коля погрузил вещи в багажник запорожца и повёз всех в посёлок Ильич. У него была смуглая лысина, много железных зубов и жена, которая ушла несколько лет назад.

- С тех пор в одну харю детей воспитываю, - похвастался дядя Коля, держа два пальца правой руки на руле.

- И ни хера не в одну, ну шо ты прибедняешься-тааа, - возмутилась тётя Люся. – Живёт у негхо Ниночка, святая баба, очень мне нравится. Ведёт хозяйство. Летом в пионерлагхере работает поварихой. Колька у ней как сыр в масле.

- Ээээ, - осклабился дядя Коля.

Посёлок Ильич тонул в деревьях и обдувался ветрами двух морей. Дом тёти Люси стоял в 170 метрах от Азовского. Млеющие от жары куры время от времени спускались по боковой тропинке на безупречно белый песчаный пляж. Незрелый виноград переполнял виноградники. Всё было солнечно-зелёного цвета.

- Ну шо, Зиночка, хорошо у нас? – спросила тётя Люся.

Зина стояла рядом с калиткой, держа сумку на уровне груди, слегка разинув рот и не двигаясь.

- Волшебно! У вас тут просто волшебно, тётя Люся! – воскликнула она. – Вы, наверное, такая счастливая!

- А то как же, - помрачнела тётя Люся.

- У нас тут ещё и Швейцария есть своя, - сказал дядя Коля. – Не хуже ихней. Таманская. Пять килОметров всего. Свожу вас с тёткой Тоней непременно. Горы там красивущие. Озеро есть. И за границу надо вам съездить обязательно. Тут по Чушке рядом совсем. Сел на паром – и Крым.

- Здорово! – Зина бросила сумку на землю и захлопала в ладоши.

Тётя Люся охнула и отчаянно схватилась за щёки. Пыль вокруг сумки быстро потемнела от жидкости из разбившихся бутылок.

- Нууу ё, - понуро сказал дядя Коля. – Поплыли мои сувениры...

- Ничего, Коль, - успокоила его Зинина бабушка. – У меня в рюкзаке ещё есть.

Она не в первый раз пристально посмотрела на Зину и пошла в дом.

Поначалу тёте Люсе пришлось потесниться: была середина августа, и пристройку для гостей продолжала занимать отдыхающая дама с ребёнком. Она платила тёте Люсе 35 тысяч рублей в день и загорала топлесс, вызывая глухое осуждение со стороны дяди Колиной подруги. Сам дядя Коля вяло махал рукой и утверждал, что худосочные титьки подмосковной дамы не вызывают у него ничего, кроме жалости. Ребёнок отдыхающей был Машенькой, бойкой девочкой восьми лет, цвет кожи которой уже переходил за отметку «шоколадный». Машенька и Зина нашли друг у друга много общих интересов и подружились мгновенно. Они проводили вместе почти всё время, позволяя худосочной маме загорать более беззаботно и равномерно.

Дядя Коля жил неподалёку. Пил плотно, но при этом регулярно трезвел, находил халтуры и держал свои обещания. Через неделю он посадил Зину и Машеньку в запорожец и поехал показывать им местную Швейцарию. Бабушка Зины осталась в постели с приступом мигрени.

Таманская Швейцария сильно отличалась от оригинала, но, в основном, размерами. Маленькое озеро у подножия холмов казалось бездонным и сказочным. Холмы – высокими и древними.

- Во! – сказал дядя Коля, жмурясь на небо и похлопывая Зину по плечу. – Рай земной! Ну, вы тут купайтесь-загорайте, я схожу пока по делам. У меня здесь дружок.